— Правда? — Похоже, Одюбон женщину не интересовал вовсе. — А ты, Эдди?
Эдди? Одюбон не верил своим ушам. При нем никто и никогда еще не называл так Гарриса. И Гаррис… улыбнулся:
— Что ж, Бет, могу сказать — я тоже. Но некоторые явления природы интересуют меня больше остальных. — И он положил свободную ладонь на ее руку. Бет тоже улыбнулась.
Гаррис был вдовцом. И мог ухаживать за дамами, если у него возникало такое желание, — впрочем, Бет против его ухаживаний и не возражала. Одюбон восхищался красивыми женщинами не меньше, чем любой другой мужчина, — даже больше, поскольку глазами художника он мог лучше оценить их красоту, — но был женат и не переступал грань между восхищением и ухаживанием. «Надеюсь, у Люси все хорошо», — подумал он.
Поскольку Гаррис был временно отвлечен, Одюбон в одиночестве продолжил наблюдения у леера. К тому времени «Орлеанская дева» уже покинула более холодные воды у восточного побережья Террановы и оказалась в теплом течении, выходящем из Мексиканского залива. Даже обрывки водорослей, плавающие в океане, выглядели теперь иными. Основные биологические интересы Одюбона сосредоточивались на птицах и живородящих четвероногих. Тем не менее он жалел, что ему не пришло в голову выловить водоросли в холодных водах и должным образом сравнить их с теми, что плавают вокруг сейчас.
Он обернулся, чтобы сказать об этом Гаррису, но обнаружил, что его друга и Бет уже нет на палубе. Не отправился ли Гаррис удовлетворять собственные биологические интересы? Что ж, если так, то пусть у него хватит на это сил. Одюбон снова посмотрел на океан и был вознагражден видом юной морской черепашки, не больше его ладони, которая деликатно пощипывала ленточку водорослей. По сравнению с наградой, которой сейчас мог наслаждаться Гаррис, это было лишь пустячком, но все же лучше, чем вообще ничего.
Атлантида, подобно солнцу, восходила для Одюбона на востоке. Всего лишь размытое пятнышко на горизонте… Некоторое время еще можно было гадать, не далекие ли это облака, но недолго. Вскоре в нем безошибочно стала видеться суша. Для бретонских и галисийских[9] рыбаков, открывших Атлантиду почти четыре столетия назад, она преждевременно отправляла на покои закатное солнце.
— Следующий порт захода — Нью-Марсель, сэр, — сообщил стюард, когда Одюбон проходил мимо.
— Хорошо, — ответил художник, — но я плыву в Авалон.
— Все равно вы должны пройти таможенный досмотр в первом порту захода в Атлантиде, — напомнил стюард. — В Штатах к этому относятся очень строго. Если в вашем паспорте не будет стоять штамп таможни Нью-Марселя, вам не дадут сойти с корабля в Авалоне.
