Она повернулась к Франсине, так, чтобы Джеффри исчез из ее поля зрения, мило улыбнулась, высказала предположение, что мистер Хетэуэй, наверное, важная фигура в светском обществе Лондона, и пустилась рассказывать о знаменитостях – любителях останавливаться в их отеле.
Они вошли в банкетный зал, украшенный хрустальными с золотом люстрами – истинными произведениями искусства, – светильниками им под стать на обтянутых атласом и бархатом стенах, столиками и стульями с гнутыми ножками. Роберта в который раз взглянула на ослепительную роскошь и вдруг увидела, что позолота и бархат до нелепого вульгарны, и нестерпимо захотела ощутить под босыми ногами шелковистость ирландских трав. Ей сделалось страшно.
– Что ж, весьма и весьма. – Франсина с видом хозяйки прошлась по залу ленивым прогулочным шагом. – И уровень наш, и просторно, и со вкусом.
Джеффри, храня мрачное молчание, остался у самых дверей. Поставил портфель на пол и засунул руки в карманы. Дабы не смотреть на него, Роберта прошла немного дальше и, как только остановилась у ближайшего столика, почувствовала на себе взгляд потемневших от волнения серых глаз. Он напряжен, мелькнула в голове упрямая мысль. Видимо, узнал меня. Разговаривать не желает, задавать вопросы – тоже, а ведь речь об одном из главных дней в их с Франсиной жизни... Камень на сердце вмиг потяжелел, но Роберта плотнее сжала губы и даже заставила себя улыбнуться Франсине, которая, рассмотрев стенной светильник, одобрительно пробормотала:
– Чудесная вещица.
Ну и хорошо, что он молчит, мысленно сказала себе Роберта. Так проще – хоть нет нужды уверять его, будто я не помню, где была той весной и что имя мое не Роберта... Черт! Надо успокоиться. Может, он не узнал меня? Не высказывается по поводу зала, потому что плевать хотел на пиршества и внешний блеск, а пришел сюда, дабы угодить невесте...
Франсина, и не думая спрашивать, по вкусу ли обстановка жениху, изучила вид из окна и удовлетворенно кивнула.
– А танцевать где?
– В соседнем помещении, – ответила Роберта, которая, вопреки правилам и выработанным привычкам, все время, пока они были в зале, молчала вместе с Джеффри. – Пройти туда можно либо через холл, – она указала рукой на дверь в дальней стене, – либо через длинный балкон.
Будь на месте Франсины и Джеффри любая другая пара и если бы работа вдруг не предстала перед Робертой в столь неприглядном свете, она красочно расписала бы, какие талантливые мастера создавали ажурное ограждение балкона, лепные узоры на потолке в холле и нарядные обрамления оконных и дверных проемов в обоих залах. Восторженные речи, что приходилось произносить сотни раз, вдруг более чем когда-либо показались ей никчемными и лживыми.
