Наконец он выпустил ее из своих объятий. Несмотря на то, что у нее кружилась голова, девушка бросила на Майлоу сердитый, вызывающий взгляд и уже замахнулась, чтобы ударить его, но Майлоу перехватил ее руку. Некоторое время они смотрели друг на друга. Чувства, переполнявшие обоих, были слишком сильны, чтобы можно было выразить их словами.
Потом Майлоу вновь прижал к себе Пейдж и поцеловал.
На этот раз она попыталась вырваться, но поцелуй словно напоминал о чем-то, что было утеряно, о чем сохранилось лишь смутное воспоминание. Это было как полузабытая греза, которая жила в самой глубине ее сердца, и поцелуй Майлоу был единственным ключом к этой тайне. Пейдж испугалась и попыталась оттолкнуть от себя Майлоу. И вновь они посмотрели в глаза друг другу. Майлоу прерывисто дышал. Прядь темных волос упала ему на лоб. Сейчас он был совсем не похож на того холодного, бесстрастного человека, который утром привез ее домой из Франции.
Пейдж была в ярости.
– Как ты смеешь? Ты думаешь, мне нужны твои поцелуи, твои объятия?
– Когда-то они тебе нравились.
– Но есть большая разница между невинной девятнадцатилетней девушкой и женщиной. То, что когда-то доставляло мне удовольствие, сейчас… – она старалась подобрать самые уничтожающие слова, – вызывает у меня презрение и жалость, – злорадно договорила Пейдж.
Майлоу откинул волосы со лба. Лицо его стало жестким.
– Так ты теперь женщина?
– Конечно. Должна сказать, французы оправдывают свою репутацию. Они не такие дикари, как ты. Они милы, любезны, умеют взволновать женщину. Французы знают, что женщине мало бесцеремонных поцелуев и грубых объятий для того, чтобы она согласилась лечь в постель. Они знают, что нужно, чтобы женщина ощутила истинное блаженство, – насмехалась Пейдж. Майлоу помрачнел.
– Ты знаешь об этом теоретически или по собственному опыту?
– Конечно, по собственному опыту.
– И ты говоришь «французы»?
– Да. Французы-мужчины.
Руки Майлоу сжались в кулаки.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно, – зло сказала Пейдж. – Ты ничего не знаешь обо мне. Так что нечего изображать оскорбленного викторианца. Я взрослый человек и поступаю так, как считаю нужным. – Ее глаза сверкали, она вся ощетинилась, готовая к бою.
Но, к ее удивлению, лицо Майлоу смягчилось, и он неожиданно сказал:
– Ненавижу подобные разговоры, но ты еще красивее, когда злишься.
Его слова застали Пейдж врасплох, но она быстро пришла в себя.
– Тебе не удастся отвертеться с помощью комплиментов. Ты не имел права целовать меня.
