– Все. – Она в последний раз провела тряпкой. – Кажется, я все сделала. Теперь чисто.
Калеб любовался ее миниатюрной стройной фигуркой, ее лицом, и тут ему пришла в голову дьявольская мысль.
– Нет, не совсем, – поправил он.
Джулия бросила на него быстрый вопросительный взгляд. У нее перехватило дыхание, когда он подошел к ней вплотную, остановившись всего в нескольких дюймах. Ее глаза расширились, противоречивые чувства одолевали ее. Она хотела и спрятаться от Калеба, и придвинуться еще ближе.
– Я говорю не о столе, – возразил Калеб. – А о твоем лице. Твое лицо… – Голос его стал соблазнительно глухим, и у Джулии замерло сердце. Стоя неподвижно, она наблюдала, как он подносит к ней свою руку. Кончиками пальцев он коснулся ее щеки и провел по ней. Движение его пальцев вызвало в ней дрожь, она замерла. – Ты испачкалась в муке… – Голос его гипнотизировал, завораживал, так же как и движение его пальцев. – Здесь… – он смахнул муку с ее щеки.
Джулия едва сдерживала волнение, лихорадочно соображая, как лучше выйти из этого положения, но ничего не могла придумать, потому что ее захлестывали чувства. Только молчаливо ждала. Ждала, что он сделает дальше.
– …и здесь… – продолжал он. Его голос показался Джулии безжизненным. Будто душою он находился где-то далеко. – А вот здесь шоколадная крошка.
Он нагнулся поближе, и мысли покинули ее. Она вся ушла в ощущения. И дернулась, когда он кончиком языка коснулся краешка ее губ. Будто пробовал шоколад, о котором только что говорил. Такого сильного эротического ощущения она прежде не испытывала. И с величайшим трудом сдержалась, чтобы не броситься в его объятья, умоляя поцеловать ее.
А когда он поднял голову и отступил, ужасное разочарование охватило ее.
Почему он это сделал? – пронеслось у нее в голове. Она глядела на него, стараясь отбросить свои эмоции и немного успокоиться, чтобы начать разумно думать. Это было невозможно. Очень трудно. Чувствовать куда приятнее, чем думать. Думать – стерильное и холодное занятие, напоминающее о том, сколь опасны ее ощущения.
Тем не менее она упорно продолжала думать. Почему Калеб удержался от поцелуя? Что его остановило? Зачем он прикасался к ней? И в конце концов решила, что его забота выглядит как-то… снисходительно. Для такого изощренного человека, как Калеб Таррингтон, этот жест ничего особенного не значит. От этой мысли ей стало не по себе.
Калебу не нужно знать, как она потрясена его поступком. И единственное разумное поведение – продолжать относиться к нему как ни в чем не бывало.
