– Нет! Разве ты не знаешь, откуда берется молоко? – спросил мальчик.
Джулия взглянула на Калеба, осторожно достававшего из духовки печенье. Он непонимающе пожал плечами.
– Ну, так откуда берется молоко? – спросила Джулия.
– Из коров! – На маленьком личике Уилла появилось брезгливое выражение. – Изнутри коровы.
Джулия сжала губы, пытаясь что-то придумать. Но не смогла.
– Это правда, – подтвердил Уилл, видя ее молчание. – Я знаю: у мамы есть друг, у которого ранчо. Мы туда ездили, и он показывал мне, как доят коров. Это было так мерзко! Я не желаю пить ничего, что вышло из коровы!
Уилл взял тарелку с печеньем, которую она ему протянула, и направился в патио, продолжая что-то бормотать про молоко.
Калеб насмешливо кашлянул, глядя на Джулию:
– И что теперь скажет детский эксперт?
Его насмешливый голос вывел ее из задумчивости. Она почувствовала себя тесно связанной с Калебом, словно Уилл был их общим ребенком. Будто их отношения были более тесными, чем у учителя и отца ребенка.
– Вы знаете… – Она замолчала.
– Я знаю массу разных вещей. Что именно вы имеете в виду? – В голосе Калеба все еще слышался смех.
– Когда задумаешься, то действительно происхождение молока начинает казаться чем-то грязным и непристойным.
– А вы не задумывайтесь, – посоветовал он.
Человеку бесполезно советовать, чтобы он выкинул что-то из головы, подумала Джулия. Если бы это было возможно, она бы сумела не пускать Калеба в свои мысли.
– Наверно, вы правы, – наконец ответила она. – С годами, возможно, отношение к молоку у него переменится. Давайте-ка вымоем все и уберем.
– Что? – Калеб с удивлением уставился на нее. Она действительно собирается ему помочь?
Джулия, смутившись, растерянно заморгала.
– А что такого? Вдвоем мы сделаем все минут за десять.
– Я знаю, но…
Он замолчал. Ему не хотелось говорить ей, что его бывшая жена всегда обещала помочь, но никогда не делала этого. Предоставляла другим все убирать за нее.
– Давайте я загружу посудомоечную машину, – наконец сказал Калеб, – а вы можете убрать все остальное.
– Хорошо. – Она улыбнулась ему и повернулась к раковине.
Калеб машинально загружал машину, сосредоточив все свое внимание на Джулии, глядя, как она моет столешницу. Ее тонкие руки старательно терли гранитную поверхность.
Оттого, что они с Джулией вместе занимались такой обыденной домашней работой, у Калеба возникло странное чувство. Она, несомненно, очень сексуальна, но он чувствовал нечто большее, чем простое желание схватить ее и поцеловать. Это было чувство товарищества, духовного общения. Вот что это было. Наконец-то он нашел верное определение. Мытье кухни вместе с Джулией давало ему чувство товарищества. Сопричастности. Ощущение того, что они – одна семья. То, что исчезло из его жизни, то, что присутствовало в его юности, пока живы были родители. Хотя он отдавал себе отчет в том, что просто фантазирует, это затрагивало глубины его души.
