– Ты могла бы попытать счастья в «Ленче вдвоем», – обронил Харб.
– Что это значит?
– Это такая служба знакомств.
– Матерь Божья!
– Я серьезно. – Аппетитно чавкая, он откусил кусочек конфеты. – Записываешься на прием к сотруднику агентства и отвечаешь на вопросы о себе. Потом они организуют для тебя встречу за ленчем с подходящим человеком по принципу взаимной совместимости. Все это заранее обговаривается, так что нет никаких неудобств, никакой обязаловки.
– А лучше напялить какие-нибудь штаны в обтяжку и прохаживаться на углу Тридцать второй и Стоуни. Хоть денег заработаешь, вместо того чтобы выкидывать их на ветер.
Бенедикт отправил в рот остаток конфеты.
– Я только что прочитал об этом статью в «Чикаго ридер». По-моему, идея совсем неплохая.
– Только извращенцы знакомятся таким способом.
– Вовсе нет. Просто есть люди, у которых работа поглощает все время без остатка и которых тошнит от баров.
– Ну, значит, они там сведут меня с каким-нибудь извращенцем.
– Насколько я понял, прежде чем такой ленч состоится, обе стороны должны согласиться на встречу. Что ты теряешь?
– Мое достоинство, мое самоуважение…
– Чушь собачья! Нет у тебя никакого достоинства и самоуважения.
– О Боже!.. – Я потрясла головой. Что с ним говорить?
Я круто свернула влево и стремительно въехала на стоянку перед зданием больницы, где и припарковалась в грузовой зоне. Пока мы с Бенедиктом извлекали свои тела из не слишком просторных пределов моего видавшего виды авто, к нам ленивой походкой двинулся служитель парковки, мимикой выражая вполне недвусмысленное к нам отношение. Я помахала своим значком. Неудовольствие мгновенно сменилось почтительностью.
Мы неторопливо приблизились к тому корпусу больницы, где вели прием частные врачи. Это было большое, гнетущее кирпичное здание, уродством соперничающее с не менее тягостного вида стационаром. Они стояли бок о бок – громадные и коричневые, с осыпающимися кирпичами и заржавленными пожарными лестницами. Чикаго – город с грандиозной архитектурой, но в каждом стаде есть своя паршивая овца.
– Я гляжу, ты никак не можешь отделаться от своего соблазна, – заметила я Харбу, указывая на кулек с конфетами у него в руках.
– Я подумал, не передать ли их в детское отделение. Само собой, если ты не возражаешь.
– Нисколечко. Должна заметить, что я тронута твоей бескорыстной щедростью.
– Бернис говорит: если я еще растолстею – никакого секса.
– Бессексуальная диета.
Было приятной неожиданностью обнаружить, что интерьер этого унылого здания и ярко освещен, и довольно уютен. После краткого собеседования с дежурной сестрой за конторкой мы были направлены на пятый этаж. При жизни доктор Бустер был врачом-терапевтом. Он арендовал помещение совместно с доктором Эмилией Куздорфф и доктором Ральфом Поттом, гинекологом и педиатром соответственно. Мы вошли в лифт вместе с красивой блондинкой и ее маленькой дочерью, которая беспрерывно хлюпала носом. Вид страдающего насморком ребенка напомнил мне, что у меня тоже слегка подтекает из носа. Так мне и надо – нечего было вчера форсить; в следующий раз буду одеваться по погоде.
