Бенедикт некоторое время осмысливал услышанное, лаская в руках упаковку с шоколадом.
– И как ты себя чувствуешь по этому поводу?
– Не знаю.
– Ты его любила?
– Не знаю.
– Ты по нему тоскуешь?
– Не знаю. Да. Пожалуй. Не уверена. Нет.
– Напомни мне, чтобы я никогда не заводил с тобой роман.
Я свернула налево, на Джексон-стрит, и взяла курс к больнице «Мерси-Хоспитал», где был выписан рецепт на лошадиную дозу секонала и где покойный доктор Бустер до девятого августа держал свой врачебный кабинет. Хотя расследование зашло в тупик, дело Бустера до сих пор числилось открытым. Ведущим следователем по делу был коп из полицейского отделения Палатайна по фамилии Ивенс. Харб оставил ему сообщение, в котором просил перезвонить.
– Тогда от кого же конфеты?
Я пожала плечами:
– Не имею ни малейшего представления. Может, кто-то случайно положил их в мою машину?
– Со мной такие случайности не происходят.
– А ты проверял? Может, у тебя там тоже мешок с гостинцами. Может, у тебя все заднее сиденье усеяно кондитерскими изделиями.
– Прекрати. Ты меня распаляешь.
Я постаралась обдумать это странное явление. Когда мы садились, дверь была не заперта. Могла я ее так оставить? Вполне возможно. Какова вероятность, что кто-то вломился в мою машину просто затем, чтобы подарить мне конфеты? Особенно на стоянке перед полицейским участком?
– Ты не возражаешь, если я?.. – спросил мой напарник.
– Лопай, не стесняйся.
Бенедикт надорвал пластиковый пакет и, выудив мини-батончик, поднес к носу.
– Пахнет нормально. Не думаю, что они начинены мышьяком.
– Разве тебя бы это остановило?
– Пожалуй, нет.
Мой партнер развернул мини-батончик и засунул целиком себе в рот весь. Он жевал его почти минуту, издавая стоны наслаждения.
– Может, это Билл из отдела вещественных улик? – Рот Бенедикта уже наполовину опустел. – Он всегда неровно к тебе дышал. Что, если таким способом он выразил свою любовь?
– Биллу скоро семьдесят лет.
– Нищие не выбирают, Джек. Хочешь одну?
– Уволь. Но ты не тушуйся.
Он пробормотал слова благодарности и открыл следующую.
– И ты не знаешь никого, кто мог бы прислать тебе гостинец?
– Никого. Я совсем одна в этом большом и жестоком мире.
– Господи, Джек! Это действительно печально.
– Угу. Если бы сейчас объявили награду самому большому в мире неудачнику, я бы и тут проиграла.
– Во всяком случае, ты на этом не зацикливаешься.
Я поддала газу и пролетела перекресток как раз в тот момент, когда желтый свет стал меняться на красный. То был неоправданный риск, но я бы не дослужилась до лейтенанта в заправляемом мужчинами мире чикагских правоохранительных сил, если бы не умела рисковать.
