В этот момент я ощущаю нечто гораздо более сильное, чем сексуальное влечение. Я едва подавляю желание обнять его. Мне хочется ублажать его моим ртом, моим телом – утешать его за его брата, отца, за несостоявшиеся мечты, – в общем, за все, что причиняло ему боль все эти годы… Однако я не могу на это решиться, потому что для этого я должна была бы выиграть свою собственную войну – войну между моим сердцем и головой. Нет, я не хочу сделаться частью его души.
– Я очень сожалею, – говорю я спокойно, – о вашем брате.
В общем, то, что он рассказал мне, довольно распространенная версия того, как выбирают карьеру военного. С одной стороны, смерть старшего брата, а с другой – мысли о возрождении Израиля. К тому же жизнь военного в некотором смысле – безопасная и весьма наполненная. Во-первых, никогда не останешься без работы. А во-вторых, никогда не поздно уйти на гражданку.
– Вы о чем-нибудь жалеете? – спрашиваю я.
– Если бы я жалел о сделанном, это значило бы, что мои брат и отец погибли напрасно.
– Однако ведь служба занимает всю жизнь, не так ли? Я имею в виду, что не остается времени на многие другие вещи.
Он качает головой. Разговор о его персоне закончен.
– Ну а теперь вы, Мэгги. Расскажите мне что-нибудь о себе. Что-нибудь, кроме того, что вы красивы и что у вас успешно складывается карьера.
Нет ничего проще выложить ему все о себе. Все с самого начала. Просто взять и излить свое сердце этому незнакомцу. Однако инстинкт подсказывает, что если уж я решила отдать ему свое тело, то сердце следует оставить закрытым.
– Ну, вас, я вижу, армия держит в прекрасной форме, – говорю я.
У него на лице снова появляется смущенное выражение.
– По утрам я плаваю. Стараюсь делать это регулярно, когда не нахожусь в полевых условиях…
Он шутит и подыгрывает мне.
– Ну а вам как удается быть в такой великолепной форме?
На самом деле его ничуть не интересует моя форма и мой тонус. Гораздо больше ему любопытно, почему в мои тридцать четыре года у меня все еще нет детей. Суть в том, что почти двенадцать лет назад я родила ребенка, который оказался задушен пуповиной, обвившейся у него вокруг горла. Однако об этом я все еще не могу говорить. Как объяснить, что все с самого начала было ошибкой. С тех самых пор, когда я оказалась в ловушке, пронзенная спермой Эрика Орнстайна.
– Мой брак распался шесть лет назад. С тех пор не было человека, от которого я бы хотела иметь ребенка.
– А когда вы были замужем, вам не хотелось иметь его от мужа?
