АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Она только что вернулась и очень не в духах. Неприятно с ней разговаривать. Хотите мою сказочку прослушать? Или я тебе мешаю работать, Алеша?
ТРОЩЕЙКИН:
Ну, знаете, меня и землетрясение не отвлечет, если засяду. Но сейчас я просто так. Валяйте.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
А может, вам, господа, не интересно?
ЛЮБОВЬ:
Да нет, мамочка. Конечно, прочти.
ТРОЩЕЙКИН:
А вот почему вы, Антонина Павловна, пригласили нашего маститого? Все ломаю себе голову над этим вопросом. На что он вам? И потом, нельзя так: один ферзь, а все остальные - пешки.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Вовсе не пешки. Мешаев, например.
ТРОЩЕЙКИН:
Мешаев? Ну, знаете…
ЛЮБОВЬ:
Мамочка, не отвечай ему, - зачем?
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Я только хотела сказать, что Мешаев, например, обещал привести своего брата, оккультиста.
ТРОЩЕЙКИН:
У него брата нет. Это мистификация.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Нет, есть. Но только он живет всегда в деревне. Они даже близнецы.
ТРОЩЕЙКИН:
Вот разве что близнецы…
ЛЮБОВЬ:
Ну, где же твоя сказка?
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Нет, не стоит. Потом как-нибудь.
ЛЮБОВЬ:
Ах, не обижайся, мамочка. Алеша!
ТРОЩЕЙКИН:
Я за него.
Звонок.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Да нет… Все равно… Я сперва перестукаю, а то очень неразборчиво.
ЛЮБОВЬ:
Перестукай и приди почитать. Пожалуйста!
ТРОЩЕЙКИН:
Присоединяюсь.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Правда? Ну ладно. Тогда я сейчас.
Уходя, сразу за дверью, она сталкивается с Ревшиным. который сперва слышен, потом виден: извилист, черная бородка, усатые брови, щеголь. Сослуживцы его прозвали: волосатый глист.
РЕВШИН: (за дверью).
Что, Алексей Максимович вставши? Жив, здоров? Все хорошо? Я, собственно, к нему на минуточку. (Трощейкину.) Можно?
ТРОЩЕЙКИН:
Входите, сэр, входите.
РЕВШИН:
Здравствуйте, голубушка. Здравствуйте, Алексей Максимович. Все у вас в порядке?
ТРОЩЕЙКИН:
Как он заботлив, а? Да, кроме финансов, все превосходно.
РЕВШИН:
Извините, что внедряюсь к вам в такую рань. Проходил мимо, решил заглянуть.
ЛЮБОВЬ:
Хотите кофе?
РЕВШИН:
Нет, благодарствуйте. Я только на минуточку. Эх, кажется, я вашу матушку забыл поздравить. Неловко как…
ТРОЩЕЙКИН:
Что это вы нынче такой - развязно-нервный?
РЕВШИН:
Да нет, что вы. Вот, значит, как. Вы вчера вечером сидели дома?
ЛЮБОВЬ:
Дома. А что?
РЕВШИН:
Просто так. Вот, значит, какие дела-делишки… Рисуете?
ТРОЩЕЙКИН:
Нет. На арфе играю. Да садитесь куда-нибудь.
Пауза.
РЕВШИН:
Дождик накрапывает.
ТРОЩЕЙКИН:
А, интересно. Еще какие новости?
РЕВШИН:
Никаких, никаких. Так просто. Сегодня я шел, знаете, и думал: сколько лет мы с вами знакомы, Алексей Максимович? Семь, что ли?
