МАРФА:
А в котором часу он придет-то, Любовь Ивановна?
ЛЮБОВЬ:
Вовсе не придет. Можете отложить попечение.
МАРФА:
Какое печение?
ЛЮБОВЬ:
Ничего. Вышитую скатерть, пожалуйста.
МАРФА:
Напугал меня Алексей Максимович. В очках, говорит, будет.
ЛЮБОВЬ:
Очки? Что вы такое выдумываете?
МАРФА:
Да мне все одно. Я его сроду не видала.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Вот. Нечего сказать - хорошо он ее натаскал!..
ЛЮБОВЬ:
Я никогда и не сомневалась, что Алеша собьет ее с толка. Когда он пускается описывать наружность человека, то начинается квазифантазия или тенденция. (Марфе.) Из кондитерской все прислали?
МАРФА:
Что было заказано, то и прислали. Бледный, говорит, ворот поднят, а где это я узнаю бледного от румяного, раз -- ворот да черные очки? (Уходит.)
ЛЮБОВЬ:
Глупая бытовая старуха.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Ты, Любушка, все-таки попроси Ревшина последить за ней, а то она вообще от страху никого не впустит.
ЛЮБОВЬ:
Главное, она врет. Превосходно может разобраться, если захочет. От этих сумасшедших разговоров я и сама начинаю верить, что он вдруг явится.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Бедный Алеша! Вот кого жалко… Ее напугал, на меня накричал почему-то… Что я такого сказала за завтраком?
ЛЮБОВЬ:
Ну, это понятно, что он расстроен.
Маленькая пауза.
У него даже начинаются галлюцинации… Принять какого-то низенького блондина, спокойно покупающего газету, за… Какая чушь! Но ведь его не разубедишь. Решил, что Барбашин ходит под нашими окнами, значит, это так.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Смешно, о чем я сейчас подумала: ведь из всего этого могла бы выйти преизрядная пьеса.
ЛЮБОВЬ:
Дорогая моя мамочка! Ты чудная, сырая женщина. Я так рада, что судьба дала мне литературную мать. Другая бы выла и причитала на твоем месте, а ты творишь.
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Нет, правда. Можно было бы перенести на сцену, почти не меняя, только сгущая немножко. Первый акт: вот такое утро, как нынче было… Правда, вместо Ревшина я бы взяла другого вестника, менее трафаретного. Явился, скажем, забавный полицейский чиновник с красным носом или адвокат с еврейским акцентом. Или, наконец, какая-нибудь роковая красавица, которую Барбашин когда-то бросил. Все это можно без труда подвзбить. А дальше, значит, развивается.
ЛЮБОВЬ:
Одним словом: господа, к нам в город приехал ревизор. Я вижу, что ты всю эту историю воспринимаешь как добавочный сюрприз по случаю твоего рождения. Молодец, мамочка! А как, по-твоему, развивается дальше? Будет стрельба?
АНТОНИНА ПАВЛОВНА:
Ну, это еще надобно подумать. Может быть, он сам покончит с собой у твоих ног.
