Танцы были при луне, прямо посредине улицы Мухиной, на асфальте. Все девушки казались необыкновенно красивыми. Пахло духами, сеном и парным молоком: в это время хозяйки доили коров.
Я танцевал с девушкой, по имени Тоня. Она худенькая, крепкая и стройная. Лицо у нее узкое, нос острый. Глаза большие, широко расставленные; косы венком вокруг головы и очень красивые брови — тонкие, густые, словно проведенные углем. Я про себя назвал ее «Тоня с соколиными бровями».
Может быть, я чуть-чуть влюбился, потому что забыл и про Леньку, и про то, что завтра получать спецовку, проходить инструктаж, — я провожал Тоню домой, к ее общежитию на Приморской улице, а потом шел один, дышал, размахивал руками и пел. Как хорошо!
Тихи, пустынны поселки ночью. Лают собаки; гулко стучат каблуки по мосткам через болото; одинокий фонарь слабо освещает ржавую воду и кочки; светятся ряды окон в наших бараках.
Вдруг я остановился в недоумении. Все это так, но… какой же барак мой? Знаю, что не крайний, но какой: второй, третий? И в каком ряду? Неприятный холодок отрезвил меня: номер я забыл.
В домоуправлении теперь никого нет, чтобы спросить. Постучаться к кому-нибудь и узнать? А что? «Скажите, пожалуйста, где дом, в котором я живу?»
Стал ходить вдоль и поперек поселка, силясь припомнить хоть какую-нибудь примету. Но все бараки были близнецами: с одинаковыми крылечками, одинаковыми дверями, даже дорожки к ним вели одинаковые.
Это был какой-то кошмар. Я тыкался в двери, сомневался, испуганно спешил обратно. Ага, вспомнил! Если войти в мой дом, то прямо перед входом будет дверь с надписью «Сушилка».
В первом же доме, куда я решил войти, сразу бросилась в глаза надпись «Сушилка». Пошел по коридору, отсчитывая двери, — хорошо еще, что помнил: моя дверь третья налево. Она! Распахнул и… бросился назад. Полная комната пара. Толстая тетушка в одной рубашке купает малышей. Нет, это явно не то.
Попетляв между домами, я сел на траве и приготовился к худшему. Мне предстояло ночевать под забором. Мне, бетонщику четвертого участка Иркутской ГЭС, имеющему свою кровать, две простыни, подушку и теплое одеяло!
За этот невероятный день я так набегался, так устал, подушка так явно представилась мне, что я вскочил и решил не прекращать поисков хоть до самого утра.
Нужна система. Крайние дома меня не интересуют, значит, уже меньше. Тот, в котором тетушка купает детей, тоже долой со счетов. Однако… в котором же это было? Я забыл!
