— Да, с детьми беда. Учится, у него талант, — хлопоты. Нет способностей и не хочет учиться, тоже беда.
— Разве твои дети не хотят учиться?
— У меня только единственная дочь, да и та уже невеста, ей шестнадцать лет. Надо готовить приданое.
— Возьмут и без приданого, она из хорошей семьи… Ну, выпьем за наших детей!
Во вторник на концерт в Большом театре собрались сливки варшавского общества, хотя в этот день были именины Виктора и Флорентины, а «Курьер Варшавский» напечатал фамилии жертв эпидемии холеры, бушевавшей в Люблинской, Радомской, Плоцкой, Августовской и Варшавской губерниях. В одной только Варшаве с июля по октябрь умерло 1249 человек. В этот день артист Круликовский выступал в театре «Розмаитосци» — в пьесе Юнга, а артисты Зюлковский и Паничковский в комедии «Мастер и подмастерье». Их выступления пользовались такой популярностью, что все другие представления и концерты не могли рассчитывать на полные сборы. Случилось иначе. В этот вторник зал Большого театра, начиная с партера и кончая галеркой, был заполнен до единого места. Комедия «Быть любимым или умереть» позабавила публику, но… «Справедливая общественность Варшавы единогласно подтвердила мнение музыкальной Европы относительно 14-летнего Генрика Венявского»… так на следующий день после концерта писал «Курьер Варшавский».
«В удивительной его игре чувствуется свежесть и сила, умение и глубокое чувство, достойное зрелого мужа. Ввиду таких достоинств, что же можно сказать о его технике? Разве только то, что Венявский преодолевал все технические трудности так, что они совершенно исчезали в потоках гармонии и чувств. Поэтому постоянно гремели бурные аплодисменты и молодого лауреата единогласно вызывали на сцену восемь раз».
«… Примечательно, что Круликовского в театре «Розмаитосци» вызывали 3 раза, Зюлковского и Панчиньского тоже 3 раза, а подростка-скрипача— 8 раз».
Но и это сравнение не дает понятия о том настроении, какое господствовало в зрительном зале Большого театра. Здесь присутствовали все специалисты-музыканты, весь состав оркестра, выдающиеся певцы, варшавские меломаны и любители всякого рода новостей. Этих было больше всего. Снобизм и мода издавна присущи Варшаве. Во время перерывов рассказывали необыкновенные анекдоты, а в ложах забавлялись сплетней, будто это играет не Венявский, а его учитель Горнзель.
— Как так, Горнзель, моя дорогая?
— Посмотрите, — этот Генек стоит у самой будки суфлера.
— Ну и что же? Действительно у будки…
