- Да, что-то такое есть, - неуверенно промычал Фрэнк и зажег фонарик.
Колодезь оказался совсем неглубоким, в него можно было просто спрыгнуть.
Фрэнк спрыгнул первым, и сейчас же увидел узкий проход, который светился неверным лиловато-розовым светом. Повернувшись боком, он осторожно протиснулся в щель. В этот момент тяжело и неловко спрыгнул Майкл.
- Осторожнее, сэр! Здесь могут быть змеи или еще что-нибудь...
Но Фрэнк уже ничего не слышал, пораженный странным и великолепным зрелищем. Новый туннель был довольно короткий и впереди уже брезжил дневной свет - вероятно, в конце туннеля был поворот, который заканчивался, выходом. Но поразило Фрэнка другое. Пробиваясь из щебня высовываясь из малейшей трещины, извиваясь на потолке - всюду... росли живые газосветные трубки. Они протягивались тоненькими лентами, изгибались узкими спиралями, переплетались и свисали петлями, горевшими чистым голубым огнем. Среди этого призрачного великолепия, подобно лучшим неоновым лампам, горели малиновые, розовые, пурпурные, оранжевые и лиловые шары. Казалось, что сам воздух светится, подобно широкой реке, сплетенной из разноцветных огненных струй.
- Клянусь богом, это грибы! Невероятные неведомые грибы. - Майкл даже присел.
- Грибы?!
- Да, сэр, грибы. Я читал где-то, что грибы светятся. У одних - только ножки или шляпки, у других споры. Даже гнилушки светятся потому, что в них прорастают грибы!
Фрэнк смотрел на своего шофера и не узнавал его. Этот грубоватый и несколько неуклюжий парень преобразился. Может быть, это необычный свет живых люминесцентных ламп, при котором можно даже читать, так изменил лицо и особенно глаза Майкла, но в них горел такой чистый, такой ясный огонь восхищения, что Фрэнку стало завидно.
Он вспомнил Париж, Лувр. Наверно, тогда он сам горел вот таким же огнем, стоя перед Ренуаром или застыв в немом восхищении перед безрукой фигурой, воплотившей в себе всю красоту и боль искусства.
- Может быть, вы и правы, Майкл.
Туннель кончался над узкой котловиной, со всех сторон стиснутой скалами. Земля была близко - не более чем в тридцати футах. Забитый в скалу костыль и веревка решили дело.
Фрэнк быстро заскользил вниз, и когда до земли оставалось всего два фута, спрыгнул. Гравий зашуршал, и все стихло. Фрэнк обернулся и застыл. Он даже не слышал, как вслед за ним спрыгнул Майкл. Прямо перед собой он увидел гигантское изображение, высеченное на гладкой скале. Не отрываясь, глядели на него - дерзкого пришельца - до жути живые глаза.
