– Заставить всех этих юных леди поверить, что я великий и знаменитый путешественник, и нашептать в уши сплетниц, что слухи о моей мужской несостоятельности сильно преувеличены.
– Да. – Мередит вызывающе подняла бровь. – А что в этом плохого?
– Бог мой, разумеется, ничего. Какой мужчина не мечтает о том, чтобы собрание таких красавиц считало его великим и знаменитым?
– Вот именно.
– И ни один мужчина не хочет, чтобы его считали... неспособным к действию.
– Совершенно верно.
– Учитывая ваши успешные маневры и тот факт, что у меня имеются в наличии все зубы и волосы, а также отсутствует живот, я думаю, что за сегодняшний вечер я добился немалых успехов.
– Это действительно так.
– Поэтому я настаиваю на том, чтобы вы танцевали со мной. – Не давая Мередит возразить, Филипп наклонился к самому ее уху и прошептал: – Вы окажете мне большую услугу. Боюсь, я не особенно хорошо вальсирую. Наверное, мне стоит потренироваться с вами, вместо того чтобы наступать на ноги потенциальной невесте. – Он многозначительно поднял брови. – Ей это может не понравиться. Мередит с сомнением поджала губы:
– Может, вы и правы...
– Конечно, прав. Пойдемте, вальс начинается. – Филипп решительно взял ее под руку и вывел на середину комнаты.
– Это очень простой танец, – прошептала Мередит. – Достаточно считать про себя: раз, два, три – и переставлять ноги.
Музыканты заиграли мелодию вальса, и Филипп обнял ее за талию, совершенно так, как положено, и закружил Мередит по залу. Она подняла на него свои бирюзовые глаза, и он растворился в них. Ее бледная кожа окрасилась нежно-персиковым румянцем, а сладкий аромат помимо воли проникал Филиппу в ноздри и дурманил голову.
Пирог. Этим вечером Мередит пахла черничным пирогом. Его любимым десертом. Платье цвета морской волны подчеркивало необычный цвет ее глаз, а декольте, хотя и вполне скромное, дразняще приоткрывало соблазнительные полукружия груди. Взгляд Филиппа остановился на ее полных влажных губах, и он с трудом сдержал стон.
Куда же, черт побери, делась его железная воля и решимость? Идея пригласить ее на танец, несомненно, относилась к категории «крайне неудачных». Да, Филиппу хотелось прикоснуться к ней, но он и не предполагал, что это окажется такой сладкой и невыносимой пыткой. Ему потребовалось немало усилий, чтобы справиться с властным желанием прижать ее к себе и зарыться лицом в душистое тепло ее кожи. Чтобы не попробовать еще раз сладкий вкус ее губ. Ее губ... Боже! Он скрипнул зубами и сердито зашептал про себя: «Раз, Два, три. Раз, два, три».
