— Пойдемте, дорогая. Давайте присядем и обсудим наши планы.
Густой мужской голос остановил ее.
— Если не возражаете, леди Дигби, — мягко произнес Остин, — мне надо поговорить с моей невестой.
Леди Дигби с явной неохотой выпустила руку Элизабет.
— Мы как раз собирались обсудить мои планы устроить обед в ее честь.
— В самом деле? Вероятно, вам следует обговорить это с моей матерью и леди Пенброук. Они будут помогать Элизабет выполнять светские обязанности в течение нескольких месяцев, пока она не освоится со своим новым положением.
— Конечно. Пойдемте; девочки. — Леди Дигби двинулась вперед, как корабль под раздутыми парусами, за ее кормой следовала флотилия из ее чад.
Остин улыбнулся Элизабет:
— Похоже, требовалось вас спасти.
— Думаю, что да, хотя не уверена, что ваша матушка и моя тетя поблагодарят вас за это.
Он отмахнулся:
— Моя мать — мастерица в таких делах. Она сумеет осадить леди Дигби столь ловким маневром, что я пришел бы от него в ужас, если бы не восхищался им. — Он посмотрел на Элизабет. — Вы чем-то расстроены. Вас огорчили чьи-то слова?
— Нет. Но боюсь, я несколько… ошеломлена.
Он предложил ей руку:
— Тогда пойдемте со мной.
Ей даже в голову не пришло отказаться. Стараясь не показывать своей радости, она взяла его под руку, и они вышли из комнаты.
— Куда мы идем?
Он удивленно поднял бровь:
— А это имеет значение?
— Никакого, — без колебаний ответила она. — Я рада сбежать от всех этих людей, разглядывающих меня.
Остин почувствовал, как она вздрогнула. В продолжение всего обеда он наблюдал, как безукоризненно она вела себя перед лицом неожиданной популярности. Она неизменно вежлива была с людьми, которые еще недавно посмеивались над ней, любезна с теми, кто раньше не замечал ее, и улыбалась всем, кто обижал ее.
Он гордился ею.
Когда они подошли к его кабинету, Остин распахнул дверь. В камине потрескивали дрова, и огонь мягким светом заливал комнату. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и взглянул на Элизабет. Она стояла посреди комнаты, сложив перед собой руки, и никогда еще не казалась ему такой красивой. Нежность переполняла его, и еще было непреодолимое желание — нет, потребность — поцеловать ее. Но прежде чем он успел сдвинуться с места, она сказала:
— Можно мне спросить?
— Конечно.
Морщинка пересекла ее лоб:
— То, что происходило со мной за обедом… с вами было тоже?
— Простите?
— Когда вы наследовали титул и сделались герцогом, люди стали относиться к вам по-другому? Я такая же, как и неделю назад, месяц назад, а все относятся ко мне совсем иначе.
