— Конечно, нет! Я не видела от тети Джоанны ничего, кроме доброты.
— И вы могли бы отплатить ей за эту доброту, подставив под удар ее положение в свете?
Глаза Элизабет расширились, выражая переполнявшую их тревогу.
— Нет! Но…
— В таком случае брак — единственный способ защитить вас и ее, — заявил Остин, удивленный и в то же время раздосадованный ее явным нежеланием выходить за него замуж.
В ее золотисто-карих глазах он увидел такое мучительное беспокойство, словно он не предлагал ей выйти за него замуж, а, вымазав дегтем, собирался обвалять в перьях, как это делают в Америке. Эта неожиданная мысль рассмешила его, погасив недовольство — не ею, а собой и своими сомнениями. Ему никогда не приходило в голову, что однажды придется уговаривать женщину стать его женой.
Один лишь взгляд на лицо Элизабет убедил его, что именно это он и должен будет сейчас делать.
Слегка насмешливым тоном он заметил:
— Выражение вашего лица, которое можно охарактеризовать как обеспокоенное, показывает: вы не учитываете тот факт, что брак со мной принесет вам определенную выгоду.
Это высокомерное заявление прозвучало для нее как пощечина.
— Выгоду?
— Да. Это английское слово означает «хорошие вещи». Например, вы станете герцогиней.
Ее лицо побледнело.
— Я не хочу быть герцогиней.
Остин мог бы поставить на кон свою жизнь против шанса когда-нибудь услышать из уст женщины подобные слова. Прежде чем он собрался с мыслями, Элизабет в волнении заходила по комнате.
— Вы, конечно же, видите, что я совсем не пользуюсь успехом в свете и из меня выйдет никудышная герцогиня, — сказала она. — Люди смеются надо мной, укрывшись за горшками с пальмами. Я неуклюжа. Я не разбираюсь в моде. Я скверно танцую. И если вы этого не заметили, я ужасно высокая.
Остин сжал челюсти.
— Никто не будет смеяться над герцогиней Брэдфордской. Если хочет, чтобы его зубы остались целы. Что касается остального, то вы легко научитесь танцевать и разбираться в моде. В обществе вашей тетушки, моей матери и Каролины вы узнаете даже больше, чем вам бы хотелось.
Элизабет остановилась, повернулась к нему, и слабая улыбка появилась на ее губах.
— Я вижу, вы большой мастер решать проблемы. Как, вы полагаете, мы исправим мой рост?
Он погладил подбородок, делая вид, что задумался над ее вопросом.
— Лично мне очень удобно, что не надо наклоняться, чтобы поцеловать вас, и, если вы этого не заметили, я выше вас.
Ее глаза затуманила нежность.
— О, Остин, вы действительно удивительный человек. Ведь вы таким образом жертвуете собой, но я просто не могу допустить этого. Я никогда в жизни не захочу поставить вас и вашу семью в затруднительное положение.
