Это был замечательный ужин. И он рассказал ей обо всем. О детстве в Неаполе, где полно узких, кишащих людьми улиц с их беспорядочно застроенными разрушающимися домами, заставившими его с детства мечтать о ясных линиях и открытых пространствах; рассказал об учебе в школе, в университете, о бесконечных упорных занятиях архитектурой, о курсах дизайна и долгом, тяжком пути к успеху. Он рассказал о женитьбе на Маризе, что, естественно, значительно облегчило этот путь.
– Нет, по правде, все случилось так именно потому, что это были вы. – У нее вырвался восхищенный вздох. – Мама всегда говорила, что деньги без таланта не принесут успеха.
– И как же ваша матушка обрела такую мудрость? – спросил он с кривой усмешкой.
– Она Дженни Хавен, – просто заметила девушка.
– Индия.
– Фабрицио. – На его гладко выбритой щеке запечатлелся ее теплый поцелуй.
От него пахло одеколоном и сигаретами «Диск Блё».
– Это успех, – сказала она счастливо. Фабрицио пожал плечами.
– Полагаю, так. Ты выглядишь великолепно в алом. Что, Дженни прислала денег?
Индия усмехнулась.
– Неужели это выглядит как что-то дорогостоящее?
– Совершенно верно. Но лучше бы ты напомнила мне дать тебе взаймы в понедельник. Кто-то помогает тебе придерживаться стиля, столь очевидно тебе идущего, и если это не твоя мать, было бы лучше, если бы именно я помогал тебе по мере возможностей.
– Пожалуй, я соглашусь, Фабрицио. Ну, а как насчет ковра – посмотри-ка на него.
Ее глаза, округлившиеся от отчаяния, заставили его рассмеяться.
– У меня есть такой же другой, чтобы постелить его завтра. Знаю, что этот нынче вечером будет испорчен – как и полагается на праздниках. Я же тебе рассказывал, почему, – сказал он с внезапным вдохновением. – Это могут оказаться несколько сигаретных подпалин, такие пятна после чистки становятся особенно заметными. Для выставочного зала это не годится. Почему бы тебе не забрать ковер к себе? – Он хорошо знал квартиру, где жила Индия, с выщербленными холодными мраморными полами, для которых впору пришлась бы роскошь этого толстого пастельных тонов шерстяного ковра с сигаретными подпалинами…
– Фабрицио Пароли! Ты хоть понял, о чем говоришь?
Ему захотелось, чтобы Мариза выглядела как тогда, когда он подарил Индии на Рождество болгарское рубиновое ожерелье.
– Конечно. Можешь забрать его, разрезать, а куски расстелить там и сям, он будет у тебя хорошо смотреться.
– Ах, – задохнулась Индия. – Как же я люблю тебя, Фабрицио.
