Странные гости
Всех гостей, конечно же, было не уместить на ночевку в доме покойного Али-Шейха. А потому, по стародавнему кумыкскому обычаю, некоторых, уходя, забирали с собой соседи, и не только соседи, все сельчане… Люди постепенно расходились, когда вдруг, нарушив тишину ночи, заиграл на земле конский топот и, поравнявшись с воротами, быстрый всадник осадил скакуна, легко спешился, отвернул край башлыка, обнаружив отметину на лбу, кривой, как клюв птицы, нос, черные усы над тонкими губами и квадратный подбородок со щетиной.
— Ассаламу-алейкуа, жамиат[6] Агач-аула! — сказал он громко. Это был не кто иной, как Саид Хелли-Пенжи, но его здесь не знали. — Почему не отвечаете на приветствие? — добавил приезжий.
— Да будет отвечено, если уж ты просишь, но сын мусульманина не вправе нарушать обычай отцов…
— Все рушится на этом свете, почтенные, о каком обычае разговор?
— Никто еще не въезжал в аул верхом. Уважающий людей должен спешиться еще за аулом. Вот о каком обычае речь…
— Пустое. Когда кусает змея, об укусе комара не вспоминают, почтенные. Но, простите, у вас, кажется, беда? Могу ли я узнать, кому воздаются почести?
— Одному из достойнейших среди нас, слава ушедшему Али-Шейху. Воздень руки и читай молитву.
— Что? О ком вы? Неужели это правда? — Если бы в этот миг мячом покатилась перед ним шаровая молния, и тогда бы Саид Хелли-Пенжи не испытал такого удивления и досады.
— Да, правда. От нас ушел Али-Шейх.
— Молись, джигит. И знай: храбрость — это умение править не только конем, но и собой.
Саид Хелли-Пенжи прочитал молитву, провел ладонями по лицу, чему последовали остальные, затем, чтобы не раздражать народ, пожал всем по очереди руки, присел на бревно и, глубоко вздохнув, молвил:
— Всегда со мной так, почтенные! Всю жизнь не везет… Или прихожу слишком рано, или уже поздно… Нет чтобы явиться вовремя…
— Время — лисица, будь, говорят, борзой.
— Все в руках аллаха. Его воля править жизнью каждого.
— Хвала аллаху.
— Али-Шейх ждал меня. Он должен был меня встретить. Вот я явился, а его уже нет. Жаль, очень жаль…
— У тебя что, дело к отцу? — спросил Мустафа, подсаживаясь поближе к приезжему.
— Да, было дело, и очень важное.
— Говори какое.
— Что толку. Вряд ли мне теперь кто поможет.
— Я старший сын Али-Шейха, мне отныне платить на земле все долги отца.
— Долга за ним никакого нет. Я привез ему газырь, которого не хватало на его бешмете…
— Ты Хасан сын Ибадага из Амузги? — встрепенулся Мустафа.
