И все же Егор был невероятно рад этому. В отличие от Родиона он готов был простить подружке все выходки, лишь бы ее глаза пореже гасли и не становились неожиданно такими безнадежно горестными…
Наконец, открылась дверь ванной, и Родион прошел на кухню. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, длинная клетчатая рубашка осталась навыпуск. Милый, кроткий домашний вид.
— Кормиться пришел, — печально сообщил Родион. Остановившись, он потянул носом и кивнул: — Узнаю знакомый запах…
Он сел за столик и взглянул на сковородку под колпаком.
— Все думаю, хорошо бы такой фокус огранизовать, чтобы вареники сами в рот прыгали и при этом мимо не пролетали… — проговорил Родион. — Может, на яичнице поупражняться?
— Я не для того старался, чтобы ты по всей кухне насвинячил!
Родион старательно изобразил полное смирение и развел руками:
— Договорились. Эксперименты после…
Егор поддел яичницу лопаточкой, с виртуозной ловкостью переложил ее на широкую тарелку и поставил перед Родионом.
— Симпатично выглядит… — проговорил Родион, придирчиво разглядывая яично-овощной тортик. — Присоединяйся!
— Я уже ел… — сказал Егор и замолчал, сооображая, как бы поаккуратнее исчезнуть из дома.
Родион отделил от края кусочек и принялся за еду. Он рассеянно смотрел прямо перед собой, за окно, но, судя по всему, ничего там не видел, ни прозрачного октябрьского неба, ни аккуратных маленьких облачков. Угрюмо уставившись в никуда, Родион жевал без всякого видимого аппетита…
— Ты что такой мрачный? — осведомился Егор. Когда его стряпню поглощали с таким отсутствующим видом, Егор начинал тихо ненавидеть едока.
— Знаешь, я вчера вечером думал, что нырну в постель, и мгновенно усну, такой я был разбитый… — нехотя пояснил Родион. — А на деле провалялся всю ночь, глаз не сомкнул…
— Из-за вчерашнего сборища, не иначе, — утвердительно заметил Егор.
— Скорее всего… — согласился Родион.
— В крайнем случае можно будет уехать в провинцию, там обосноваться и послать их всех подальше с их столичными амбициями, как считаешь? — с надеждой уточнил Егор.
— Да с чего мне от них бегать? — нахмурился Родион.
— Подчиняясь инстинкту самосохранения!
— Ты опять о своем, Егорка! — недовольно поморщился Родион.
— Да ну тебя, в самом деле! Хочешь — воюй хоть со всем миром, если больше заняться нечем! — с досадой отмахнулся Егор.
— Вот именно, — подтвердил Родион. — Чем мне еще заниматься?
А время шло, и десять минут, отведенные Юлькой, истекали.
— Родька, — спохватился Егор. — Поскольку у нас с тобой сегодня ничего не запланировано, я беру до вечера выходной!
