Сейчас в зале совета Родион видел перед собой представителей почти каждой из упомянутых областей многотрудной чародейско-целительской практики. Вдоволь насмотревшись на обращенные к нему лица, он спокойно и вежливо поздоровался:
— Добрый вечер, дамы и господа!
Кошарский легко подскочил со своего места и с широкой улыбкой двинулся навстречу:
— Добрый вечер, господин Березин! Наконец-то мы можем лицезреть вас в нашем обществе! Не чаяли уже свидеться с вами…
Обойдя ряд кресел, он торопливо подошел к Родиону и протянул ему руку с весьма доброжелательным выражением.
— Прошу прощения, — жестко сказал Родион и убрал обе руки за спину.
Кошарский еще несколько секунд держал руку протянутой, словно все еще ждал ответного жеста от Родиона, потом опустил ее и немного удивленно осведомился:
— А что ж так, господин Березин?
— Еще раз прошу прощения, но я никогда не подаю руки. Никому. Даже близким друзьям, — отрезал Родион. — Возможно, моя привычка кому-то не нравится, но я ни для кого не делаю исключений.
— Вот как… — Кошарский казался несколько озадаченным, но потом снова улыбнулся: — Что ж, присаживайтесь…
Он обернулся к худосочному юнцу, что скромно сидел в крайнем кресле:
— Марьян, будь добр, дружок, поухаживай за нашими гостями.
Парень встал и, подойдя к свободному креслу, стоящему чуть в стороне, толчками провез его по полу и развернул так, что севший в него оказывался лицом к лицу со всеми присутствующими сразу.
— Присаживайтесь… — произнес парень тихим вкрадчивым голосом.
Родион поддернул длинное пальто и решительно сел в предложенное кресло.
Егор шагнул вперед и встал за спинкой.
— Марьян, и стул для спутника господина Березина… — сказал Кошарский, но Родион поднял руку:
— Не беспокойтесь, стул не нужен. Мой телохранитель не сядет.
— Если вы настаиваете, чтобы ваш сопровождающий находился за вашей спиной, он вполне может там и посидеть, — улыбнулся Кошарский.
Тем временем Марьян принес откуда-то из темного угла неплохой удобный стул и поставил его рядом с Егором:
— Прошу вас…
— Спасибо, — ответил за Егора Родион. — Но он не сядет.
Пусть Егорка постоит, так ему же самому будет спокойнее, а то он вечно боится однажды совершить оплошность.
— Вы держите своего телохранителя в ежовых рукавицах, — покачал головой Кошарский, бросив на Егора сочувственный взгляд. — Это не всегда уместно.
— Я уже сказал, что не меняю своих привычек, — отрезал Родион.
Кошарский неожиданно прищурился:
— Вот как? Тогда поясните нам, какой привычке вы остались верны, когда позволили себе поиздеваться над нашим служащим внизу?
