Когда Аня поднялась с новых бязевых простыней, часы показывали одиннадцать. Для завтрака поздно, для обеда рано, придется ограничиться крепким чаем, тем более есть совсем не хочется.
Еле передвигая ноги, Аня побрела в кухню. Там включила чайник, достала из шкафчика чашку с веселой мордочкой (сейчас она почему-то не казалась такой уж веселой), села на табурет, замерла. Пока вода закипала, пыталась думать о хорошем, например о бабусе, но мысли-предательницы с одной старой женщины перескакивали на другую, лежащую в луже собственной крови, с торчащим из груди кухонным ножом, и от этих воспоминаний становилось еще хуже.
Когда чайник согрел воду, ознаменовав завершение своей работы громким щелчком, в дверь позвонили.
– Никого нет дома! – прокричала Аня, не двигаясь с места, а потом еще добавила, позаимствовав фразу у кого-то из героев низкопробных боевиков: – Кто бы ты ни был, катись к черту!
Но некто за дверью не внял Аниным приказам, позвонил еще, более настойчиво.
Пришлось открывать.
К Аниному ужасу на пороге квартиры стоял Петр.
– Ой, – пискнула Аня, прячась за дверь. – А я неодета…
Неодета – не то слово, потому что в принципе она была одета в халат, но зато в какой! Фланелевое рубище с прорехой на плече и оторванным карманом, не халат – стыдоба!
– Я звонил вам на мобильный, чтобы предупредить о своем приезде, – поспешно проговорил Петр, отводя глаза, – но вы не отвечали…
– Я сейчас, минутку…
Аня метнулась в комнату, скинула рубище, влезла в джинсы, рывком надела на себя футболку, наскоро расчесала волосы и, горько сожалея о трехсотрублевой помаде, оставленной в кармане куртки, вернулась в прихожую.
– Входите, – пригласила она Петра, широко распахивая дверь. – Сейчас чай будем пить…
– Аня, – прервал ее он, – на чай нет времени…
– Что-то случилось? – встревожилась она.
– Нет, не беспокойтесь… В смысле, ничего страшного… – И в доказательство своей правдивости проникновенно заглянул ей в глаза, хотя до этого смотрел либо поверх ее плеча, либо на носки своих ботинок. – У меня для вас новость.
– Хорошая?
– Не знаю… – Он опять потупился. – Чтоб ответить на ваш вопрос, я должен задать свой.
– Ну так задавайте! – нетерпеливо воскликнула Аня.
Петр еще несколько секунд молчал, хмуря брови, потом все же спросил:
– Вы действительно хотите знать правду о своем рождении?
– Конечно, но почему вы…
– Вы на самом деле мечтаете познакомиться со своей настоящей матерью?
– Значит, я была права, и Шура Железнова меня не рожала! – вырвалось у Ани.
