Кабан вернулся на Курский, как на крыльях прилетел: он стал у Женечки первым… А тут еще одно радостное событие: Шоник наконец вернулся. Буквально за пять минут перед Кабаном. С Надькой и куклой.
– Шоник!..
– Кабан!..
– Надька!..
– Кабанчик!..
Шоника обнимали, Надьку тискали, зацеловывали, совали ей деньги, Оленька купила мороженое. Но Шоник запретил давать мороженое Надьке. Горло слабое. Оленька сама съела. Вова-баянист объявил:
– Для Шоника и Надьки… исполняется «Таганка»…
– Заебал ты всех своей «Таганкой», Вова! Хрен с тобой, пой…
Шонику уже рассказали про Рину.
– Сам-то как? – спросил Шоник Кабана.
– Нормально.
– А твоя подруга? Женечка…
– Шоник… – Кабан закатил глаза. – Ты представить не можешь… Я у нее первый!
– Кабан, извини, это я могу представить. Я не могу представить, что она у тебя первая.
– А вот представь себе – первая! Любовь с первого взгляда… У меня первый раз такое!.. Шоник, я так рад тебя видеть!.. Наконец-то ты приехал… Опять наша группа вместе…
– Куда же я денусь от вас, Кабан?
– Давай Цоя забацаем, Шоник. «Видели всю ночь, гуляли всю ночь до утра!..»
– Давай, Кабан!
Всю ночь пили и гуляли. До утра! Как в песне Виктора Цоя.
На следующий день дождь так залил Москву, словно намеревался смыть ее с лица земли. Вечером объявили штормовое предупреждение. Гидрометцентр в этот раз не промахнулся. Бешеный ветер рвал провода, остановив движение троллейбусов. Срывал крыши. Крушил стекла витрин. Валил деревья. Москва не помнила такой вакханалии. На вокзальной площади шквальный порыв свернул в трубку огромный рекламный щит. Переход Курского вокзала затапливали потоки воды. Музыканты сгрудились в переходе. Кабан, Медведь, Шоник… Два Коли-Васи… Вова-баянист. Никто не играл, не пел. Какое там?.. Не до этого. Перепуганный Шнурок не высовывал носа из-под куртки Медведя. Надька прижимала к себе куклу. Люди спускались в переход, промокшие насквозь. Даже зонты не спасали. И вдруг…
Шоник первый увидел. Как будто бушующая наверху буря занесла ее в переход.
– Рина! – завопил Шоник.
Она подошла к ним, осунувшаяся, бледная, следы побоев еще оставались на лице. Сразу не узнаешь. Но ее улыбку забыть было невозможно. А Рина улыбалась.
– Привет, Шоник…
– Рина!..
– Привет, Оленька…
– Рина!..
– Привет, Кабан…
– Рина, а я Надька… А это моя кукла. Мне Шоник подарил.
– Здравствуй, Надька… Красивая у тебя кукла…
Медведь подошел к Рине, в глазах его блестели слезы.
– Здравствуй, – сказал он. – Как здорово, что ты вернулась. Мы очень переживали… Я жутко переживал… Очень я тебя ждал, Рина… А это – Шнурок. Ну, в общем… для тебя… Ну, типа от меня… Он тебе понравится…
