— А как он будет защищать себя, когда вырастет?
— Пока что ему шесть лет, — отрезала женщина, — и мы можем только надеяться, что с ним ничего не случится. Я не собираюсь подливать масла в огонь.
Летень склонил голову, Надани о чём-то задумалась, и оба вздрогнули, когда раздался стук.
— Входи, Хин, — ласковым голосом позвала женщина.
Дверь отворилась, и мальчишка с виноватым видом переступил через порог.
— Я не обижал наследников уана Марбе, — быстро сказал он.
— Речь не о них, — спокойно заметила Надани. — Я отсылаю их потому, что так пожелал хозяин нашей земли. Он приезжает к нам.
Хин даже поднял голову, но смотрел, хмурясь, куда-то мимо людей.
— Но это не мой отец, — наконец, сказал он. Помрачнел. — Это ещё один благородный.
— Твой отец покинул мир под небесами, — вмешался Тадонг с одобрительного кивка Надани. — И, право, Хин, мне показалось, что ты пренебрежительно отозвался о высшем сословии. Тебе, конечно, это и не пришло бы в голову, но всё же я отмечу, что делать этого не стоит никогда.
Мальчишка едва ли услышал его и неприязненно уставился на мать.
— Ты не говорила до сих пор ни о каком хозяине!
— «Вы», — поправил его Тадонг.
— Хин, у всякой земли есть хозяин, — более жёстко, чем ей того хотелось, выговорила Надани. — И этот хозяин всегда благородный. Ты и сам мог бы понять.
— Ты убеждала меня, что наследник — я!
Женщина ударила ладонью по подлокотнику.
— А ты всегда огрызался, и теперь ведёшь себя как избалованный ребёнок, — она поднялась. — Уан приедет, хочешь ты того или нет. Так же Солнце не спрашивает у тебя разрешения, чтобы взойти поутру. Ты наказан и останешься у себя в комнате до тех пор, пока не будешь готов встретить… уана с подобающим уважением.
— Ты даже не знаешь его имени, — зло буркнул Хин.
Надани досчитала до восьми и спокойно велела Тадонгу:
— Отведи его в спальню и сообщи Меми моё указание.
Когда женщина вновь осталась одна, она устало вздохнула и помассировала виски, прошлась по ковру от двери до окна, обратно, и снова к окну.
Саванна куталась в непроглядную тьму, и Надани различала деревню лишь благодаря ярким огням, похожим на упавшие звёзды. Она знала, что там происходит: местные танцуют вокруг костров, поют песни на странном языке и пьют вонючую жидкость. Надани покачала головой и, накрыв лампу чехлом, вышла из кабинета. Засыпая, она вспомнила, что так и не сказала ни Тадонгу, ни сыну о том, что уан не был человеком.
