«Не потому ли я, позврослев, не мог больше удивить его? Не потому ли всё дальше расходились наши дороги? Может быть…»
Губы перестали кривиться в пародии на улыбку. Он ещё многое успел перебрать в памяти, и всё, казалось, подтверждало новоявленную теорию. А прощальное послание? До сих пор он видел в нём обещание несбыточного, бесплотную поддержку в тяжёлые минуты. Но как понял бы его ребёнок, веривший, что умеет летать?
Странные размышления. Хин покачивался в седле, глядя как из сизого, лохматого дыма облаков рождается Солнце. Согласиться? Серьёзный риск. Потомок эльфов предупреждал о быстрых переменах: значит, у него был план. И он, конечно, многое расскажет союзнику: многое, да не всё. Не для того же ему стараться, чтобы Хин сел на престол объединённой зоны?
Альтернатива? Никакой — это правитель сознавал вполне отчётливо. У него не было ни связей, ни знакомств, ни других союзников. По крайней мере, Эрлих сделал щедрое предложение: не ожидать в неведении, пока судьбу решат другие, а драться за себя.
Шорохом одежд и гулом разговоров наполнился холодный огромный зал. Слуги раздвинули широкие складки драпировок, и в партере зажёгся тусклый зелёный свет — фосфоресцировали скульптуры драконов вдоль стен. Амфитеатр, пустой и тёмный, казалось, поглощал эхо. Над сценой висело наследие давних времён: вычурная люстра, самая крупная в мире — около пяти айрер в диаметре. Келеф не видел, чтобы её хоть раз зажигали. Что-то другое заливало возвышение серебряным светом, ярким, по словам академиков-людей, до боли в глазах. Было ли это попыткой усилить торжественность момента, ещё более возвысить старших, окружив их «сиянием высшей мудрости»?
Келефу пришли на ум строки из серафимской Книги книг:
«…оставьте их, — смиренно склонив голову, тихо-тихо прошептал он и улыбнулся, — они — слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму».
Девять старших — по трое от каждой ветви власти — поднялись на сцену. Последней взошла жрица Лаа, негласно возглавлявшая Академию. Весены, прекрасно воспитанные, тотчас смолкли; немногочисленные Сил'ан и не думали болтать. В тишине голоса старших — даже тех, кто говорил негромко — звучали отчётливо. Келеф привычно пропустил мимо ушей объявления церемониймейстера, и лишь когда слово взяла Бейта-Чо, стал слушать с умеренным вниманием.
— Собрание сего дня мы решили посвятить вопросу метрологического обеспечения производства. Всех вас вызвали срочно. Несомненно, многие вынуждены были нарушить привычный порядок жизни, отложить свои дела, чтобы присутствовать здесь. Мы, люди Весны, народ необычайной сознательности и высочайшей дисциплины — только это и позволяет сей Бейте-Чо из Трав сейчас докладывать о присутствии необходимого большинства.
