— это она занималась йогой, устроившись где-нибудь в зеленых зарослях, чтобы заново зарядить энергией тело и насытить кислородом мозг. И он вспоминал фразу из другой жизни: «Человеческое сердце из мускулов и крови — это не сердце
ваджра;
[106] подобно лепесткам лотоса, створки нашего сердца открываются днем и закрываются ночью, когда мы спим».
Южная нега вторгалась и в их ласки, задавая им особый тон и ритм; с Ливией все было просто, даже чересчур. Ему никогда не забыть ее резкого громкого: «Ха!» — когда она чувствовала приближение оргазма; это был крик японского воина, приготовившегося нанести удар мечом. А потом столь сильным был накал любовной схватки, что Ливия вся обмякшая, как будто у нее больше нет костей, лежала в его объятиях.
Устроившись между коричневых камней над Пон-дю-Гар, они ели свой ланч, любуясь парящими в вышине орлами, и все шестеро, словно по уговору, думали о ближайшем будущем. Что же теперь будет, как жить дальше? Пока больше всех повезло Блэнфорду, унаследовавшему кое-какие деньги, и еще он хотел устроиться куда-нибудь преподавателем — во всяком случае, очень на это надеялся. Потрясающе загоревший Сэм был менее уверен в своем благополучии.
— Доходов у меня никаких не предвидится, а с тем небольшим умишком, который мне достался по наследству, вряд ли можно рассчитывать на приличную работу. Сказать по правде, армия кажется мне pis aller[107] — военная романтика в общем-то не для меня.
Он был активным участником Оксфордских подготовительных офицерских частей и при удачном стечении обстоятельств мог быть направлен в пограничную часть. Констанс держала его под руку, почти черную от загара, и улыбалась ему доверчиво и спокойно. В их отношениях не было надрыва, тогда как Ливию и Блэнфорда уже грызла безысходность; они были на пороге ада, где их ждала судьба, похожая на безнадежного банкрота. Да, они зашли слишком далеко, повернуть назад было невозможно, даже если бы они захотели.
— Я сейчас вас удивлю, — сказал Хилари, — и, вероятно, расстрою. Мне, как иногда метко говорят, легла на душу католическая вера. И теперь я решил ее попробовать — если так можно выразиться. Я подумал, что после следующего триместра удалюсь от мира, посмотрю что и как, послушаю, что полагается делать. А на жизнь буду зарабатывать уроками. А там посмотрим, идти мне дальше или не стоит.
Улыбнувшись, он посмотрел на всех и неожиданно засмущался, теперь, когда он высказался вслух о своих чувствах, они утратили прежнюю весомость и значительность. Помолчав, Хилари спустился на свое любимое место над рекой, постоял там пару секунд, потом прыгнул «ласточкой» в светло-зеленую воду, мерцавшую далеко внизу. Вздохнув, поднялся и Сэм, собираясь последовать примеру Хилари, потом — Блэнфорд. И тут, вероятно, под влиянием этой короткой беседы, он явственно представил собственное будущее.
