В то время Ливия была смуглой и очень худенькой — полная противоположность своей блондинке-сестре. У нее был прелестный овал лица и зеленые глаза, а черные мягкие волосы, пышно вздымаясь на макушке, падали на плечи обильными локонами и кольцами, напоминая о горгоне Медузе — змея, в данном случае самая подходящая метафора. Красота Ливии не бросалась в глаза, она открывалась неожиданно. Это естественно, ведь она сутулилась, постоянно держала руки в карманах и не выпускала изо рта сигарету. Так как мы были юношами с традиционным воспитанием, то нас это здорово шокировало. Однако меня совершенно покорил ее ум и четкая ясная речь. У нее был глубокий голос, а в глазах иногда появлялось необычное выражение напряженности; даже неистовости, отчего она становилась похожей на рыцаря, глядящего в прорези на шлеме. Будучи совершенно неискушенным, я не распознал, что это оборонительная позиция, проявление ее воинствующей маскулинности. Однако стоило ей взглянуть на Констанс и увидеть, как мы смеемся или оживленно болтаем, иное, куда более задумчивое и расчетливое выражение возникало в зеленых глазах. Ей была невыносима наша пылкая дружба, тогда еще свободная от Далеко идущих помыслов.
Ливия целенаправленно решила за меня взяться, сыграть на моей явной неопытности. Задача была не из трудных. Позднее, обдумывая то, как все обернулось в нашей с ней судьбе, я вдруг понял, что, видимо, зря подозревал Ливию в столь жестокой расчетливости; она, в сущности, была лишь инструментом, регистрирующим электрические импульсы, которые посылает подавленная детская ревность. Махать руками после драки — одна из специфических черт стареющих писателей. Ерунда! Ерунда! Конечно же у нее не было выбора, ни у кого из нас не было. Младшую сестру завораживала несравненная красота старшей, ее блеск; и, должен добавить, красота и блеск брата тоже. Ведь и Хилари был частью созвездия. Кажется, его тоже беспокоило мое стремительное сближение с Ту, и это еще мягко сказано. Впрочем, когда брат и сестра близки, они, естественно, боятся соперника в лице жены или мужа, который неизбежно разлучит их. Ну а Ливия, та была прирожденным конспиратором. Решив не допустить развития наших с Констанс отношений, она тотчас взялась за дело — и успешно, как вам известно; я был пленен этой быстрой, как ящерица, девушкой, которая льстила мне до того откровенно, что не понять этого мог только я — в те годы. Итак, я был слишком зажатым из-за бремени всяких запретов, и ее похвалы казались мне поистине манной небесной.
