С кудахтаньем и квохтаньем в комнату снова ворвался мажордом (очевидно, через парадную дверь, потому что снаружи был слышен скрежет петель) и потребовал, чтобы его сию минуту впустили к хозяину. Когда же ему посоветовали запастись терпением, кудахтанье сделалось на целую октаву выше, а гнев достиг апогея. Неподобающе смело (так они думали) он распахнул дверь спальни, открыв зрителям сцену почти домашней идиллии: принц на кровати в окружении детей и собак, на голове у него фата, которую надевают девочки для конфирмации, и обе подружки от души смеются над ним. Принц тут же вскочил, возмущенный неслыханной дерзостью, он совсем забыл про фату, и прямо в таком трогательном виде стал орать на слугу, который однако, продолжал что-то бормотать и яростно жестикулировать. Видимо, причина вторжения была действительно весьма уважительной. Побесновавшись пару минут, принц все же это уяснил и сел на кровать, чтобы выслушать несчастного. Но едва тот произнес несколько слов, принц резко дернулся, словно его ударило электрическим током, а потом с небывалым проворством спрыгнул с кровати и бросился в другую комнату, а оттуда — в сторону входной двери, по-птичьи тоненьким голоском прокричав по-английски с сильным каирским акцентом: — Украли проклятую карету! Волнение и стремительный бросок принца и его слуги к двери были настолько впечатляющими, что все вокруг тоже всполошились и ринулись за ними, подхваченные волной отчаянья бедного египтянина. Блэнфорд и Феликс поддались всеобщей панике, мигом сообразив, что сейчас вся эта свора выскочит на улицу и обнаружит их тут — за постыдным занятием. Они живо спрыгнули на землю и при свете фонарика стали искать дорогу среди руин.
Со скоростью кометы принц и его слуга вылетели на улицу, а за ними, будто загипнотизированные, выскочили все остальные — Рикики, Катрфаж, голая карлица, девчушки и собаки. Остановившись, они стали растерянно озираться по сторонам, растерянно и гневно, ибо роскошный экипаж, который был оставлен перед входом, действительно исчез. Принц с досадой топнул голой ногой по бывшему тротуару, а его мажордом, чтобы окончательно удостовериться в пропаже, отбежал за угол и стал нервно всматриваться во мрак, напоминая гончую, которая ищет след. Через несколько секунд он вернулся, мотая головой и изрыгая ругательства. Принц тоже крутился, как юла, осматриваясь, и поглядывал то на одного, то на другого, ища сочувствия.
— Кто мог это сделать?
