– Вера, а Хрустов взял у меня анализ на определение отцовства!
Вера была в бешенстве. Она бросалась предметами, кричала, а потом плакала. Хрустов, умевший справляться с ней в такие минуты только одним способом – он обнимал ее крепко, зажимая руки, и падал на пол или на кровать, в этот раз поразился неистовой силе женщины.
– Они узнают про мою девочку, – кричала Вера, извиваясь, – они узнают, что же ты наделал! Идиот несчастный, они отнимут ее у меня, я тебя убью!
– Да мне по дружбе просто сделают анализ ДНК, – недоумевал Хрустов.
– Убирайся из моей жизни!
Затихнув и вытерев слезы, Вера уговаривала:
– Оставь эту затею. Пойми, ты не можешь быть Хорьком, Кротом или Сусликом.
– Каким сусликом? – оторопел Хрустов.
– Ты не предназначен быть отцом семейства, ты воин, понимаешь, ты – Орел!
– А! – обрадовался Хрустов. – Это из книжки, да?
– А по-моему, – влезла, как всегда в самый неподходящий момент, Су, – он вповне может муштроваться в войсках и размножаться после эпидемий! Вповне Хорек!
– Как только, – зловеще погрозил ей пальцем Хрустов, – как только будут готовы анализы, как только я покажу их Вере и докажу, что ты моя дочь, я займусь твоим воспитанием, уж будь уверена. И твоя болтливость будет категорически ограничена!
– Жеваю успеха!
Хорек.Под этим общим названием можно собрать Сусликов, Кротов, Мышей и множество им подобных, ведущих ночной образ жизни, прячущихся от дневного света, раскапывающих действительность упорными сильными и когтистыми лапами в тщетной попытке нарыть богатство. Это кладоискатели, торговцы, авантюристы, выдумщики самого немыслимого обмана, убедительные ораторы, а может быть, и официанты, мойщики окон, сантехники, словом, те, которые незаметно окружают тебя и навязывают свои вещи, мысли, услуги, подменяя хрупкую индивидуальность одиночества грубо сработанным стандартом судьбы. Они почти безлики, потому что трудно представить себе человека, написавшего учебник или построившего большой многоквартирный дом, это некий образ навязанного действия, он условен и утомителен в своей условности. Отношения Хорьков с Утешительницами либо с Плакальщицами тоже одинаково стандартны. Получив женщину в собственность, Хорек употребляет ее с возможностями и упорством, зависящими только от его образовательного уровня (поскольку чувственность им несвойственна). Классические примеры такого употребления щедро описаны в романах об истязаниях и порабощениях женщин, причем деторождение имеет особое значение. Детей должно рождаться много и всегда, хорошая жена – это вечно беременная жена у корыта либо у плиты, желательно немая (то есть не умеющая или не желающая что-либо говорить). Хорьки хороши только в периоды войн, землетрясений и других катаклизмов, потому что они охотно подчиняются и отлично муштруются в войсках и быстро размножаются после эпидемий. Так или иначе, но женщины в большинстве случаев попадают в лапы именно Хорьков, потому что те, как никакие другие представители фауны, любят узаконенный семейный очаг. Если Утешительница, попавшись, перестанет постоянно плакать и страдать, начнет предохраняться и думать, то она сообразит, как ей выйти из ситуации с минимальными для своей психики потерями. Плакальщице же можно пожелать только одного: не злоупотреблять дрессировкой и ярким светом. Воспитав из Хорька примерного сексуального партнера, не требовать еще и достижений в области выхаживания детей либо приготовления пищи. Обученный лаской и терпением чему-то одному, Хорек может быть достаточным украшением того, что Утешительницы с трепетом, а Плакальщицы с грустной задумчивостью называют «семьей», потому что он, как никто другой, умеет добывать деньги. Он – всегда богат. Энергетически – вампир. Сексуально (после соответствующей дрессировки) приятно разнообразен.
