– Я думал и думаю сейчас, что у тебя не все в порядке с мозгами! Я думаю, что на твоих глазах погибла подруга, а ты от этого впала в легкое помешательство.
– В тяжелое! – Вера проводит перед животом руками полукруг.
– Ну, в тяжелое, не перебивай! Ты решила, что ребенок, который… которого мы с тобой сделали…
– Я не делала с тобой никакого ребенка! Я с тобой занималась сексом. Поверь мне, просто поверь, что это не твоя дочь!
– Это мой ребенок! По всем срокам – мой! И я это докажу. Слава богу, наука не стоит на месте! В нашем ведомстве есть отличная лаборатория.
– Да посмотри на нее! Ты что, не узнаешь? Это же Су!
– Да, посмотри на меня, – вступила в разговор Су на четвертом году жизни, это было в восемьдесят девятом, – для секретного агента у тебя слишком плохая память!
– Пусть она заткнется! – кричит Хрустов.
– Пусть он убирается, он мне никогда не нравился, – не сдается Су, она ест яблоко и качается в гамаке, который Хрустов приладил в комнате – чего не сделаешь для любимой доченьки. – Ты только вспомни, как он надо мною издевался! «Девочки, вскипятите мне водички, я буду труп растворять в ванной! Чтобы, значит, и коронок от зубов не осталось!» У-у-у, зверь! Пусть убирается, тебе что, трахаться больше не с кем?
После минутного оцепенения, в которое обычно впадали и Вера и Хрустов от откровений маленькой Сусанны Ли, они приходили в себя, хватались за руки и уговаривали друг друга не трогать ребенка – она же совсем крошка, только посмотри! Су кричала:
– Попробуйте троньте! Я на вас заявление напишу об издевательствах, тебя лишат родительских прав, – это Вере, – а ты никогда не будешь папочкой! – это Хрустову.
– Да ты писать не умеешь! – кричит Вера.
– Умею, только пвохо, рука не свушается, потому что маленькая еще.
Су говорила четко и правильно, если не считать некоторых почти незаметных огрехов. Легкая приятная картавость и проблемы с твердой «л». У нее получалось так:
– Я вам предвагаю немедленно заткнуться и заняться невинными васками, пока вы не перешли к драке.
Или:
– Ты не будешь обвадать мною, даже если родишь меня еще пять раз.
Именно в восемьдесят девятом измученный нерешенными семейными проблемами Хрустов решил раз и навсегда установить хотя бы для себя лично, является ли он отцом этого ужасного создания с желтыми глазами. Он упросил Су пойти с ним в воскресенье в зоопарк. Было одно-единственное сходство Су с нормальными четырех-пятилетними детьми: она застывала у клеток с дикими зверями в восторге обожания и могла так стоять минут по сорок. Хрустов сказал, что если она согласится пойти с ним на работу – очень интересное место, и даст один раз уколоть пальчик, то он выполнит любое ее желание. При условии, что Вере – ни слова. Коварная девчонка согласилась, взамен потребовала научить ее обращаться с оружием и хорошо стрелять, стоически перенесла процедуру взятия у нее крови, но как только переступила порог дома, закричала из коридора:
