Так, спокойно. Должно быть какое-то объяснение этому. Чему – этому? А если все не так, как я вижу, если это я вырастаю, я вытягиваюсь тонкой струйкой бессмысленной жизни в небо?! Я поднимаю руки вверх и шевелю пальцами. Нет, провода еще не сшибаю. И туфли у нее, опять же, шаркают. Ведь шаркают же, я слышу, где-то далеко-далеко впереди. Я вдруг представляю, как Су начинает уменьшаться с каждым шагом на сантиметр, вот она запуталась в одежде, вот выползла из нее крошечным насекомым…
Я кричу и бегу вперед, я прошу, чтобы она подождала.
Впереди показались огни станции.
Мы долго брели вдоль товарного состава, его вагоны все не кончались, в какой-то момент я почувствовала, что если немедленно не сяду, то упаду. Состав кончился неожиданно, в глаза ударило светом. Огромное здание станции с фантастической статуей понурого мужика у входа. Недалеко от него стояла урна, там что-то подожгли, и мужчина-статуя стоял, сложив руки внизу живота, и смотрел в урну.
– Этот памятник рядом с урной удивительно иллюстрирует повсеместное крушение идей, – раздался голос рядом, я вздрогнула и еще с минуту не могла рассмотреть стоявшего против света говорившего. Фонарь подсвечивал его всклокоченные волосы и отсвечивал проблеском в дужке очков. – А в туалет лучше не ходить, там темно и можно провалиться. Пусть девочка присядет где-нибудь здесь.
Мужчина затягивается, тлеет огонек сигареты, я привыкаю к потемкам и к свету фонаря в лицо, я ничего не понимаю про девочку, он кивает на Су. Су переступает с ноги на ногу и сообщает, что хочет писать. Она заходит за статую и журчит, невидимая в темноте.
– Я как раз вам говорил, что именно эта урна у ног вождя символизирует…
– А где здесь можно чего-нибудь попить? Сидя, – уточняю я.
– Это пожалуйста, это конечно, – засуетился мужчина, – правда, все уже закрыто, если не побрезгуете, прошу за мой столик. Я, собственно, здесь в ресторане сижу. Вы с поезда? Сколько у вас стоянка? Проходите, прошу. Я иногда хожу сюда в ресторан, здесь есть водка и коньяк бывает. Вы с московского поезда? Прошу! – Он потрусил впереди, показывая дорогу. Здание вокзала поражало размерами, высоченным потолком с куполом, а в ресторане в глаза ударила ярким стеклянным светом огромная люстра, мы зажмурились и скривились: пахло жареной рыбой.
– Вы с дочкой отдыхали? Или лечились на юге? – нам предлагают сесть и услужливо придвигают стулья. На столике стоят графинчик с коньяком и тарелка с остатками еды. – А я, можно сказать, местная достопримечательность. Я Поэт.
