– Как же мне быть? – Голос Анечки запел, словно печальная флейта. – Понимаете, она хотела кузнецовские тарелки приобрести в нашем магазине, даже деньги оставила, и вот ее заказ привезли, а я никак не могу ей сообщить об этом. Который день звоним я или мой директор, а ответ все время один – нет ее, да и все. Римма Николаевна не заболела?
– Да как вам сказать… – неопределенно протянула та женщина. – Не заболела, но…
– Извините, а вы ее домашний телефон не дадите? – жалобно попросила Аня. – Надо же как-то решить этот вопрос, может, ей уже и ни к чему эти тарелки, мы бы тогда их продали, у нас и покупатель есть, каждый день ходит, надоедает, а мы ни туда ни сюда, а Римме Николаевне, может, деньги нужны, мы б ей тогда деньги вернули…
Женщина глубоко вздохнула, словно на что-то решившись.
– Не нужны ей деньги, – проговорила быстро. – И заказ свой она не заберет. Дело в том, что Римма Николаевна… ну это… ее больше нет. Она умерла. Ее убили. Извините, до свиданья.
И бросила трубку, словно испугавшись чего-то.
Она и в самом деле испугалась. В редакции научно-популярной и прикладной литературы, имевшей параллельный телефон с «детективщиками», все уже два дня как были предупреждены: когда звонит городской телефон, трубку не поднимать. Ее возьмут сначала в соседней комнате, где установлена записывающая аппаратура и дежурят работники милиции. А она вот оплошала: задумалась и чисто машинально схватила трубку. К тому же всем рекомендовали особо не распространяться о гибели Риммы, тем паче, – что это было убийство. А она проболталась… Но, кажется, никто ничего не успел услышать, видимо, в соседней редакции случайно никого не оказалось. Вот и хорошо.
Или все-таки сообщить сотруднику милиции, что Римму спрашивали из какого-то магазина «Русская старина»? Да нет, вряд ли это имеет значение. Какие-то тарелки, какие-то деньги… Кому это интересно?
Римма Тихонова
24 октября 2001 года. Нижний Новгород
– Вот это да! – сказала она тихо. – Я и представить себе не могла…
Голос ее слетел со сцены и мягко прокатился по темному залу. Бархатное эхо ответило из самого дальнего угла: «Не могла… могла… а…» Римма передернула плечами, подавляя невольный озноб, и оступилась. Никита подхватил ее под руку:
– Осторожней! Лучше стойте на месте, пока я не включу свет, я совсем не хочу, чтобы вы угодили в какой-нибудь люк.
«А я совсем не хочу, чтобы ты отстранился так быстро! Интересно, заметил ли он, что я к нему очень охотно прижалась? И не потому ли отшатнулся?»
