Надвинув на голову капюшон, она сидела на черном маленьком саквояже, вмещавшем все необходимое, в самой отдаленной части палубы. Ее платье и плащ, забрызганные дорожной грязью и морской водой, были совершенно непривлекательны. С северо-востока дул пронизывающий холодный ветер, очень неприятный, но зато самый подходящий для быстрого и благополучного пересечения Канала. Маргарита выглядела очень уставшей, поскольку перед тем, как ступить на борт в Дувре, проделала длительное путешествие в карете. Она до боли в глазах смотрела на золотой закат над морем, и, когда удивительные малиновые, оранжевые и пурпурные тона догорающего дня уступили место серому вечеру, она увидела круглый купол церкви Булонской Богоматери, ясно рисующийся на фоне унылого вечернего неба.
Внутри у нее все опустело. Нечто вроде оцепенения сковало ее. Она уже больше не видела и не чувствовала ничего вокруг, кроме башен и церквей старой Булони, все более и более отчетливо чернеющих в быстро сгущающейся тьме.
Город казался галлюцинацией, созданием некоего болезненного воображения, рисующего ее внутреннему взору обитель скорби и смерти.
Когда судно своим тяжелым корпусом ткнулось в грубую стенку причала, Маргарита будто очнулась от кошмарного сна. За последние полчаса путешествия она едва ли не превратилась в окостеневшую статую, и, казалось, вот-вот заснет.
Вечер выглядел необычно темным, небо окутал мрак. Повсюду суетились какие-то люди, создавая толкотню и порождая беспорядочный шум голосов. Здесь, в этой толпе бедняков, никто и не задумывался о недостатке света, – одинокий, закрепленный на мачте фонарь едва рассеивал неожиданно сгустившуюся тьму. То тут, то там возникало чье-либо бледное лицо, странно искаженное в желтом рассеянном свете, с глубокими тенями вокруг подбородка и бровей, придававшими им причудливую фантастическую призрачность; лица мелькали одно за другим, выплывая лишь на мгновение и торопливо исчезая, будто испуганные гномы, и все такие же странные, причудливые и призрачные.
Некоторое время Маргарита совершенно тупо наблюдала за этой пестрой и беспорядочной сменой. Она толком не знала даже, что ей делать теперь, и не чувствовала никакого желания спросить об этом кого-нибудь. Темнота ослепила ее. Но вот постепенно вещи стали приобретать все более и более отчетливые очертания. Она начала различать впереди площадку, на которую по небольшому навесному мостику пассажиры один за другим спускались, покидая судно. Пока лишь там находились только пассажиры первого класса, а вся та толпа, в которой была и Маргарита, сгрудилась в еще более плотное стадо, давая возможность лучшим спокойно покинуть борт.
