Затем громко трещали колеса, жужжал внутренний механизм, все фигурки замирали с опущенными руками, пока обезглавленная куколка скатывалась с доски, пропадая из виду, чтобы приготовиться, конечно же, вновь участвовать в этой ужасной пантомиме.
Было страшно до дрожи; дыхание настоящего безмолвного ужаса царило в палатке, где помещалось механическое диво. Сама палатка стояла в отдалении от входа, и от оркестра, и от шумных каруселей; вокруг нее был натянут черный навес, на котором огромными красными буквами было написано: «Пожалуйста, пожертвуйте медяк ради голодающих бедняков Парижа!»
Время от времени под навесом можно было увидеть даму в серой пикейной юбке с хорошеньким в серо-черную полоску панье, прогуливающуюся и периодически исчезающую в дверце за пологом. Она возвращалась, неся в руках вышитый ридикюль, и, держа его открытым, медленно обходила толпу, монотонно повторяя «Ради голодающей бедноты Парижа, будьте так любезны, смилуйтесь»
У нее были темные глаза, несколько узкие и раскосые, что придавало лицу порой не очень приятное выражение. Но все же глаза были хороши, и, когда она проходила по кругу, прося милостыню, большинство мужчин опускали руку в карманы бриджей и роняли монетку в ее вышитый ридикюль.
Она произносила слово «Париж», забавно перекатывая «р», а слово «смилуйтесь» у нее состояло из одной длинной ноты, из чего можно было заключить, что она француженка, собирающая милостыню для своих нуждающихся сестер. Через определенные интервалы дня механическая игрушка откатывалась назад, серая дама вставала на платформу и пела чудные песенки, слов которых никто не мог разобрать.
– «Jl était une bergère, et ron et ron petit pataplon…[3]» Все это оставляло ощущение грусти и подавленности в умах и чувствах добропорядочных ричмондских парней, пришедших со своими возлюбленными и женами поразвлечься среди забавных чудес, и поэтому все стремились выйти из наводящей тоску палатки к солнечному свету, к яркому и шумному празднику.
– Клянусь, она очень меня растрогала, – сказала хорошенькая миссис Полли, конторщица из «Колокола», харчевни, расположенной ниже по течению реки. – Но тем не менее я должна сказать, что вовсе не понимаю, почему англичане должны отдавать свои трудовые денежки этим убийцам за Каналом. Голод, я считаю, не делает из убийцы святого, если он продолжает убивать, – добавила она с непоколебимой логикой нелогичности. – Пойдем посмотрим лучше что-нибудь веселое.
