Отчего-то Вивиану захотелось немедленно войти в него. Разумом он понимал, что сейчас не время для походов по увеселительным заведениям, но нечто внутри настойчиво подталкивало к деревянной двери под железным козырьком навеса.
Внутри оказалось полутемно. Небольшой зал освещали лишь лампочки у барной стойки и свечи, стоящие на каждом из грубо сколоченных столов.
Мрачный бармен, протирающий стаканы, не отрываясь от своего занятия, смерил вошедшего внимательным взглядом.
Посетителей было немного. Играла тихая музыка. Вивиан сел у стойки. Заказал пива. Скорее из любопытства. Его запах все еще был приятным, но вкус оказался омерзительным.
В зеркале, висящем за спиной бармена, отражался весь зал. Вивиан посматривал в него иногда и внезапно увидел девушку, сидящую за столиком у самого входа, хотя мгновение назад ее не было. Незнакомка выглядела вызывающе. В первую очередь внимание привлекали красные волосы, в искусственном беспорядке торчащие в разные стороны лохматыми прядями. Потом взгляд натыкался на полную, красивую, надо признать, грудь, стянутую шнурованным корсажем. И оторваться от изучения смелого декольте, чтобы посмотреть, наконец, в лицо, стоило некоторого усилия. Но здесь Вивиана ждало легкое разочарование. Черты незнакомки были грубоватыми, почти некрасивыми, хороши оказались лишь губы — пухлые, чувственные, но слишком ярко накрашенные.
Девица сидела, положив ногу на ногу, демонстрируя чулки, с рисунком в виде маленьких черепов, и тоже оценивающе, с легкой усмешкой рассматривала Вивиана. От нее шло ощущение опасности, и беглец понял, что дело тут вовсе не в одежде стиля садо-мазо. Короткая кожаная юбка, перчатки с обрезанными пальцами, сапоги на высоких каблуках и шипастый ошейник были лишь внешним антуражем. А изнутри девицы поднимался холод, отличающийся от теплой ауры людей. Темная половина души Вивиана угрожающе заворчала. Сжалась, будто готовясь к прыжку, и он отодвинул едва тронутое пиво. Положил на стойку деньги, но не успел сделать и шага.
В бар ввалились трое не-людей, одетых в черную кожу, с похожим выражением злобного веселья и голода на бледных физиономиях.
— Эй! — заорал один, обращаясь к бармену. — Бутылку текилы с собой!
Второй, вытащив из кармана флягу, основательно приложился к ней. Явственно запахло кровью. Третий уставился на Вива, и на его лице появилась нехорошая улыбка.
— Смотрите, кто здесь! Падальщик! А я думал, они все уже передохли.
Лучше всего было не реагировать на непонятное, но, несомненно, оскорбительное заявление и уйти.
