Он был рад, что побывал частью всего этого.
- Наведитесь на мой сигнал, - сказал Кирк. - Одного на борт.
Затем бросил значок Пикарду на грудь и отошел.
Пикард встрепенулся от падения значка. Он открыл глаза, взглянул на Кирка, открыл рот…
И растворился в луче транспортера - «Энтерпрайз» снова забрал то, что принадлежало ему по праву.
Кирк повернулся к энергетическому кабелю. Схватил рычаг обеими руками. Попробовал, проверяя, сколько потребуется усилий. Почувствовал, что рычаг двигается свободно.
- Второй шанс, - произнес он вслух.
Затем закрыл глаза.
Сжал рычаг.
Потянул.
Услышал внезапный оглушающий рев, доносившийся из-под купола.
Потом тихое, как шаги, царапанье за спиной.
Кирк развернулся.
Открыл глаза.
Увидел мечущийся по полу похожий прожектор светящийся энергетический луч. И все, чего касался луч вспыхивало, словно озаряясь внутренним светом, и исчезало.
Как если бы свечение было транспортным лучом.
Или фазером, установленным на дезинтеграцию.
Купол над ним разломился, пробитый энергией чудовищного взрыва.
Кирк почувствовал, как поднимается под ним пол.
Менее чем через долю секунды запущенная им энергетическая волна отдачи разрушит Центральный Узел.
Не оставалось времени для логики Спока. Не было времени для эмоций Маккоя. Наступило время действовать.
И Кирк среагировал, несмотря на то, что это могло быть последним моментом его существования.
Он бросился вперед, растворясь в луче, тогда как все вокруг него испарилось.
Каким бы ни было происхождение луча, чем бы он ни был, Кирк был все еще жив. Внутри него.
И снова он падал.
С Эль Капитан…
С «Энтерпрайза-Б»…
С обрыва на Веридиане…
Наедине со своей смертью.
Как оно и должно было быть.
Он знал это, но не знал, почему знает.
Или как узнал.
До настоящего момента…
Тогда это было впервые. Тогда это все началось.
Морозным воздухом Тарсуса IV было даже больно дышать. Вокруг него мела метель, слепящий снег сверкал в свете двух лун планеты и заметал следы, как только он их оставлял. Он был слаб от голода, дрожал от страха и мороза, но, даже зная, что вечно бежать он не сможет, он мчался в темноту.
Тогда, в тот первый раз, ему было тринадцать. Он был тогда один, и за ним гналась тень. И тень была быстрее.
Не было сомнения - за ним гналась смерть. Безжалостная. Неотвратимая.
Мальчик оступился в снегу и с разбегу ударился об усеянную ледяными иглами кору кинжального дерева и повалился на землю, корчась от боли.
Он задыхался, из пореза на щеке текла кровь.
