Учеба в школе подходила к концу. Мои сомнения и беспокойство достигли апогея. Я продолжал терзаться и после поступления в Оклендский городской колледж осенью 1959 года. Внутренняя неуспокоенность отразилась на той жизни, которую я начал вести. Мой образ жизни заставлял родителей волноваться. Должно быть, они почувствовали, что в душе у меня полный сумбур, поскольку они стали энергично возражать против некоторых моих поступков. Для района Ист Бэй наступила эпоха битников, и я отпустил бороду.[22] Для моих родителей борода являлась признаком богемной жизни, и отец стал настаивать на том, чтобы я ее сбрил. Я отказался. Если учесть, что отец привык к полному повиновению со стороны всех остальных домочадцев, то мой отказ был серьезным нарушением семейных устоев. Отец продолжал заставлять меня побриться, а я продолжал сопротивляться. Однажды вечером отец предъявил мне ультиматум — побриться прямо здесь и сейчас. Я сказал, что бриться не буду. Он ударил меня, я бросился на него и блокировал его руки мертвой хваткой, а потом отшвырнул его от себя. Отец погнал меня из дома, но я бегал гораздо быстрее, чем он. Я знал и то, что у меня хватило бы силы победить его в схватке, но я бы ни за что не пошел на это. Я просто смылся. Любовь к отцу столкнулась у меня с потребностью в независимости. Символом моего стремления к самостоятельности и стала борода. Сознавая, что я не могу вернуться домой небритым, я решил съехать. На следующий день, пока отец был на работе, я собрал свои пожитки и ушел из дома к другу Ричарду Торну. Долгое время в отцовском доме держали для меня комнату, и я возвращался домой набегами. Мои разногласия с родителями постепенно сгладились и, в конце концов, совсем исчезли. Вещи в моей комнате не трогали вплоть до 1968 года, когда я попал в тюрьму.
9. Колледж и Ассоциация афро-американцев
Чернокожий парень отличается не только красотой, он еще и плохой вдобавок. Он быстро действует, он классный, у него есть имя, а еще он может надрать задницу.
Мелвин Ван Пиблз. Умирать естественной смертью не положено
Когда в 1959 году я поступил в Оклендский городской колледж (теперь это Мерриттский колледж), это был колледж с двухгодичным неполным обучением. Находился он в Северном Окленде, на территории негритянской общины. В ту пору многие чернокожие ребята ходили в этот колледж, и я влился в толпу студентов. Для меня колледж значил больше, чем просто книги, лекции и семинары, хотя и это все имело немалое значение. Во-первых, раньше я никогда не покидал надолго знакомые места, так что продолжал бегать с чернокожими братьями из своего квартала. Все деньги, что были у меня в карманах, я добывал с помощью мелкого криминала — старая моя привычка. Вместе с тем для меня настало время заводить новых друзей и вступать в организации, которые подтолкнут меня к поиску в новых направлениях.
