Приехав на место в душном, тесном вагоне, упревшие и задохнувшиеся, голодные и уставшие, мы с надеждой стояли на просторной, чистой привокзальной площади. Термометр в семь утра показывал плюс двадцать девять. Что было дальше, вспоминать не хочется. Если бы не бочоночек аппетитного мате, который я выцедила в чайной, я бы, наверное, упала в обморок от жары еще до обеда. Умные все же люди, эти южноамериканские индейцы, такой волшебный напиток придумали.
Света в салоне не было. Сидеть было не на чем, купить попить или поесть — негде. Ну, а мотоцикл… Что мотоцикл? Сразу же стало ясно, что он старше на три года, что в двигатель кто—то лазил (прокладка под головкой цилиндра была вырезана из паронита), что спидометр скручен (а кто его нынче не скручивает? Только Андрей!), к тому же мотоцикл явно барахлил: норовил заглохнуть на малых оборотах. «Механикусы» из мастерской пытались исправить дело: что—то крутили, меняли свечи, но результата это не давало. Я сидела на рюкзаке и тоскливо смотрела в распахнутые двери салона — на раскаленный асфальт, на автомобили, нестерпимо сверкающие под неумолимо горящим, как ксеноновая фара, солнцем, которые неслись по шоссе. В сумраке душного мотосалона бело—красная «Ямаха», горбатящаяся огромным баком, больше похожая на слона, чем на мотоцикл, выглядела угрожающе. Когда я взглядывала на нее, то испытывала приступы робости, но понимала, что все уже решено: Андрея «несло».
Дело было в том, что он любил все мотоциклы без исключения. Его часто брали с собой друзья — посмотреть мотоцикл при покупке и оценить его техническое состояние. Зря они так делали, они не знали, бедные, что это было бесполезным: он не мог сказать про мотоцикл, что тот — «плохой». Для него все, все без исключения мотоциклы были хорошими. Он относился к ним, как, наверное, любящий свое ремесло конюх относится к породистым лошадям. Все мотоциклы «на ходу» были «хорошими» конями, а к неисправной или поломанной технике он относился, как к зауросившей или к заболевшей лошади — с сочувствием и пониманием. С зауросевшей лошадью нужно было договориться, найти общий язык, а заболевшую — вылечить. Он ходил вокруг мотоцикла совершенно шальной, и я поняла, что он ни за какие коврижки не поедет обратно на поезде. Он готов отдать все заработанные за год деньги не только за мотоцикл, но еще и за приключение: ему хотелось поехать в Ангарск на «Ямахе». Не то чтобы дорога была незнакомой — мы ездили по ней уже шесть раз, но еще ни разу он не ездил по ней на японце. Да еще на эндуро! Так что все было уже решено, и оставалось только подождать, когда молодые, бестолковые механики найдут неисправность. Механики ремонтировать мотоциклы не умели или не хотели, и покупка совершилась только к пяти часам вечера.
