Так у каждого целая фильмотека в голове, аппликации из картинок жизненных, книжных, телевизионных, и так воображением перекрашено, что и не всегда разберешь, что откуда.
— Ну, а ты, лохматая собачонка, бегущая навстречу с поджатым хвостом, тоже воображаешь что-нибудь?
Мир нечеткий, размыто-тускловатый, но густо пропитанный запахами. Запахи резкие, выразительные и очень волнующие: аппетитные, ласковые, тревожные, зовущие, пугающие.
Вдруг среди этих запахов чудище: великан на розовых столбах, белозубая пасть, вытаращенные глаза в темной шерсти. Заметил, уставился, вот-вот ударит своими розовыми столбами, пришибет насмерть.
Взвизгнув, собачонка кидается в сторону.
Юля смущена. Это она — оскаленный великан с вытаращенными глазищами. Такое искаженное представление!
Куры же, хоть и кудахтали болтливо, ничего не показали Юле. То ли картин не было в их курином мозгу, то ли по физиологии своей птичий мозг слишком отличен от человеческого, совсем иные сигналы посылал, непереводимые на наш код.
Прослушивать детские головы было интересно всегда, взрослые не всегда, а иногда даже и неприятно.
Юля отключала викентор, завидев на углу группу бездельничающих парней. Такого наслушаешься о себе, потом кажется, что не отмоешься.
А один раз было так: идет навстречу женщина средних лет, одета прилично, впрочем, все сейчас одеваются прилично. Лицо не слишком интеллектуальное, губы намазаны ярко, немножко поджаты. Чувствуется уверенность в себе. Эта в жизни сомнений не знает. Юля загадала про себя. Кто она? Наверное, маленький распорядитель, кассирша на вокзале или заведующая салоном. Нужный всем человек, привыкла очередь осаживать.
В мозгу женщины Юля увидела себя. И услышала комментарий:
— Вот еще одна вертихвостка. Ходит, дергается, думает, что на нее все смотрят. А на что смотреть: ноги, как палки, коленки красные, цапля в юбке.
Долго стояла Юля перед зеркалом, даже всхлипнула. Ну почему же «цапля в юбке, ноги, как палки»? Нормальные спортивные ноги, загорелые. Надо же! За что обидели?
Сама себе ответила:
«Кто сует нос в чужую дверь, прищемить могут».
В первый раз усомнилась тогда она в отцовском изобретении. А во второй раз на вечеринке по случаю Мусиной помолвки.
Юля чуть не прозевала эту помолвку. Все сидела над черновыми записями на даче, в общежитие не заглядывала весь август. А там ее ждала открытка от Муси — туристской спутницы — о том, что им надо повидаться обязательно и очень срочно; во что бы то ни стало, потому что есть один секрет сверхсекретнейший, а какой… Юля не угадает ни за что.
