— Но здесь же мужчина, — послышалось из коридора.
— Ну и что?
— Вам будет неудобно. И пассажиру тоже…В одном купе…
— Да? — Она бесцеремонно оглядела Сергея. — Вам что, обязательно нужен мужчина?
Вопрос был явно двусмысленный, и Сергей смутился.
— Разве я возражаю? Наоборот…
Из-за плеча нахальной пассажирки высунулась форменная фуражка проводника и показались глаза, недоуменные и восторженные.
— Слышите? Пассажир предпочитает наоборот. — И резко повернулась к проводнику. — Этот поезд куда идет? В Европу? А вы консервативны, как азиат.
— Да я что? Мне бы только не жаловались.
— Пассажир не будет жаловаться.
Она решительно втащила в купе чемодан и три разномастные коробки.
— Ложитесь внизу, — галантно предложил Сергей.
— А вам обязательно, чтобы женщина была внизу?
И опять откровенная двусмысленность вопроса заставила смутиться.
— О, да вы пируете! — воскликнула дама, будто только сейчас увидела бутылку на столе. — Охотно присоединяюсь.
Дверь отодвинулась, в щель просунулась восторженная физиономия проводника.
— Помощь требуется?
Дама расхохоталась.
— Нет, нам помощь не требуется.
Она с треском оторвала скотч от коробки, выкинула на сиденье несколько книжек в одинаковых черных переплетах, вытянула за горлышко длинную бутылку, принялась выкладывать на стол магазинные упаковки закусок.
— Закусывайте, не церемоньтесь. Мне нравятся бесцеремонные мужчины.
Сергей взял одну из книжек, погладил атласно нежную кожу обложки. Это была и не книжка вовсе, а большой блокнот-справочник с названием, оттиснутым золотом, «Adjutant». На рекламные надписи, на множество справочных наименований и цифр он не обратил внимания, а вот обложку, твердую и в то же время мягкую, как девичья кожа, хотелось гладить и гладить.
— Нравится? Дарю.
Наклоняясь к столу, она то и дело прижималась к Сергею плечом, коленкой, а то и грудью, податливой, как полуспущенный воздушный шарик. Он отстранялся, тщетно пытаясь собрать расползающуюся свою волю.
— Ну, рассказывайте.
— Что рассказывать?
— О себе.
— В поездах вроде не принято…
— Принято, не принято… Вы мне нравитесь, вот и все. Рассказывайте.
Со стаканом в руке она откинулась к стенке, отчего ее выдающиеся прелести выставились совсем вызывающе.
И он начал молоть всякую чепуху, какой озабоченные балбесы морочат головы простушкам. Где родился-учился да когда женился, как боролся да напоролся. И выходило из его рассказа, что судьбой своей он не совсем доволен, отчего и собрался отдохнуть на немецких перинах в сказочном городе Бремене. Но постепенно от паясничанья его привычно понесло в философские разглагольствования, и он ни с того, ни с сего выдал целый трактат о бедности и богатстве, то ли вычитанный где-то, то ли сочиненный только что.
