Вертолет выглядывал из обледенелого сугроба обломанным хвостом. Лопастей не видно. До места остановки по снегу тянулся рвнейший черный след длиною метров двести. Поисковики посадкой решили не рисковать. Четверо из поисково-десантной группы высадились на тросах. Калашниковы оста лись на борту, из оружия взяли только пистолеты, так как «духов» не ожидали. С собой прихватили ломики и лопаты.
Зависшая «вертушка» терпеливо дребезжала на высоте пятнадцати метров, чуть в стороне. Остальные встали в круг. Виктор, попеременно с ребятами, размашисто долбили лобовое стекло упавшего вертолета. После того, как раскопали глубоко влезшую в снег носовую часть, удалось втиснуться в кабину.
Экипаж задохнулся, находясь, видимо, в безсознательном состоянии, так как лица не были разодраны ногтями, что обычно происходит в таких случаях. Положение тел подтверждало догадку. У всех вертолетчиков были характерные кровавые заливы лица, как при разовом ударе. Выкатившиеся глаза и вывалившиеся синие языки сделали экипаж близнецами. Пилотов выволакивали минут десять, затем еще минут пять по-шахтерски прорубались в салон.
Таня сидела, припечатавшись спиной к пилотской кабине, со сплющенной головой, размозженной ящиками с боеприпасами. Из спины, разодрав офицерский бушлат, торчала расщепленная доска от одного из ящиков. У ее ног скрючился задавленный тем же грузом еще один пассажир. Остальные, всего их было шестеро, также задохнулись.
Но двое, какое-то время остававшиеся в живых, пытались выбраться через боковой люк. Драка между ними за то, кому быть первым, шла насмерть. Они задушили друг друга: один, схватив конкурента обеими руками за горло, другой, — засунув руку сопернику по локоть в рот.
Через сорок минут, собрав «ноль двадцать первых» — погибших, спасатели сожгли разбившийся борт нурсами (неуправляемыми реактивными снарядами), сделали прощальный круг и, качнув крылом, ушли.
Таню Леха увез в Союз сам. По дороге, во время доставки, он ревниво и нехотя подпускал к гробу других людей, пытавшихся оказать ему помощь. Дома на похоронах Леха позволил попрощаться с Таней только матери. Сам с любовью украсил скромную могилу. Обратно на «Скобу» Леха больше не вернулся.
Осень. Высокогорную Газнийскую вертолетную площадку вторые сутки облизывали ленивые рваные тучи. Время от времени они ненадолго, но густо поливали ледяным дождем людей и строения. Песчаная земля, быстро впитывающая влагу, ощутимо студила ноги в постоянно сырой обуви. Было хмуро, неуютно, постыло и на небе, и на душе.
