Мачин предложил сделать истребитель более универсальной машиной, чтобы при необходимости он мог выполнять роль бомбардировщика или штурмовика. Для этого под плоскостями самолета надо прикрепить бомбодержатели. Если нужно, их можно использовать и для подвески запасных бачков с горючим…
Перед самым отлетом комдив спросил:
— Кстати, кто у вас летает на семьдесят девятом?
— Штурман старший лейтенант Пологов, — подсказал начальник штаба.
Павел шагнул вперед.
— Командир эскадрильи соседнего полка просил передать вам благодарность и сказал, что не подоспей вовремя семьдесят девятый, не сбей он «мессера» — не видать бы ему ни земли, ни неба.
Мачин крепко пожал руку Павла и поблагодарил его за спасение летчика и за сбитого стервятника.
Все свободное от полетов время Пологов проводил в авиамастерской.
Начальник воздушно-стрелковой службы Сергей Богданов с инженерами Ковалем и Котелевцевым трудились над приспособлением, о котором говорил комдив Мачин. Срок им дали короткий — сорок восемь часов.
К концу дня к плоскостям пологовского «лагга» прикрепили бомбодержатели, а тросики от них вывели в кабину летчика. Из бомб извлекли взрыватели и подвесили их под крыльями. Затем опробовали новое устройство, которое тут же в шутку окрестили «бэкака». Его название родилось из начальных букв фамилий «конструкторов». По команде «Сброс!» Павел дергал тросики, и бомбы падали на траву.
— Работает безотказно! — удовлетворенно потер руки Котелевцев.
…Закончился еще один боевой день. Пилоты ужинали. А у самолетов продолжали возиться техники, механики, мотористы, оружейники.
Павел писал домой письмо, когда его вызвали в штаб. У входа в командирский блиндаж стоял Мазуркевич. Он предложил пройтись. Щелкнул портсигаром. Оба задымили.
— Не обижайся за вчерашнюю встречу, — нарушил молчание подполковник. — Неладно получилось: выходит, командир дивизии больше меня знает, что делается в полку. Да и сам ты хорош! Почему не доложил, что сбил «худого»?[6]
— Не успел…
И вдруг командир почему-то рассказал Павлу, что это именно он, Мазуркевич, выпросил Пологова в свой полк. Едва Павел покинул тогда кабинет полковника, как тот познакомил Мазуркевича с его личным делом.
— Две летных школы, три войны, более ста семидесяти успешных боевых вылетов, наградной лист за Халхин-Гол и финскую, плюс отличные боевые характеристики, — вспоминал командир полка. — Все было за тебя. Я нажал — и полковник согласился.
— Спасибо за поддержку… Завтра генеральная репетиция. — После короткой паузы Пологов перевел беседу на другую тему. — Испытываем на полигоне новое приспособление для бомбежки.
