В воздухоплавательной школе в Гатчине Нестеров часто говорил о «мертвой петле», хотя и понимал, что его задумка многим кажется фантастической.
Однажды в рукописном «Альманахе» появился загадочный шарж с ироническими стихами:
Ненавидящий банальность
Полупризнанный герой,
Бьет он на оригинальность
Своею «мертвою петлей».
Внизу — броская надпись: «Кто он»?
По воспоминаниям, Нестеров не обиделся. Он тут же ответил на стихи экспромтом:
Коль написано «петля»,
То, конечно, это я.
Но ручаюсь вам, друзья,
На «петлю» осмелюсь я!
Одного хочу лишь я,
Свою «петлю» осуществляя,
Чтобы «мертвая петля»
Стала в воздухе живая.
Не мир хочу я удивить,
Не для забавы иль задора,
Я вас хочу лишь убедить,
Что в воздухе везде опора.
И вот, не дождавшись разрешения начальства, «полупризнанный герой» доказал, что «в воздухе везде опора», и стал всемирно признанным авиатором.
В то время, когда российское военное ведомство запретило своим летчикам делать «мертвые петли», французские авиаторы гастролировали по России, демонстрируя перед многочисленными зрителями те же самые «петли Нестерова». И вот 14 мая 1914 года при переполненной аудитории в зале Политехнического музея в Москве после вступительного доклада профессора Н. Е. Жуковского произошла встреча Нестерова с Пегу, который публично признал первенство русского авиатора. Под гром рукоплесканий Пегу подошел к Нестерову, дружески обнял его и расцеловал. Обратившись к присутствующим, французский летчик сказал: «Я считаю для себя недостойным докладывать о «мертвой петле» в то время, когда здесь присутствует ее автор…» Приоритет русской авиации, который с такой легкостью отдавался иностранцам, был восстановлен.
Национальным героем встретил П. Н. Нестеров первую мировую войну, в которой ему суждено было совершить свой второй — уже боевой — подвиг во славу русского оружия. Подвиг, сыгравший большую роль в развитии авиации, породил целую плеяду наследников Нестерова, героев предстоящих битв…
Авиационный отряд, начальником которого был штабс-капитан П. Н. Нестеров, базировался на Юго-Западном фронте, в районе города Жолква. Летчики проводили воздушную разведку войск противника и доносили о результатах в штаб армии. Однако над русскими позициями все чаще и чаще стали появляться австрийские аэропланы. Особенно надоедал вражеский разведчик — двухместный «альбатрос». Однажды в кругу летчиков полковник Бонч-Бруевич высказал озабоченность по поводу того, что противник беспрепятственно производит аэрофотосъемку дислокации русских войск. Нестеров дал слово офицера, что неприятельский разведчик больше не будет летать над русскими позициями. До того Нестеров уже успел совершить множество боевых вылетов, причем не только занимался разведкой, но и сбрасывал на вражеские войска трехдюймовые артиллерийские гранаты. По признанию пленных австрийцев, их командование сулило крупную денежную награду тому, кто собьет самолет Нестерова.
