– Да я не против, Летти. Моя бабушка Кэтрин была знахаркой, – добавила я, и она засветилась от удовольствия.
– Значит, ты – святой ребенок.
– Нет, просто ее внучка, – поправила я, подумав, что ничего святого во мне, увы, нет. Тут я услышала, что вернулся Поль, и пошла его встречать.
– Они очень расстроились, да? – спросила я.
– Да, – признался он. – Мама расплакалась, отец замкнулся, но через какое-то время они отойдут и смирятся, вот увидишь, – пообещал он. – Конечно, сестры считают, что это замечательно, – быстро добавил он. – Они все придут завтра на ужин. Я подумал, что первый вечер нам надо побыть одним. Двое моих людей ждут на улице с грузовиком, чтобы поехать в хибару за вещами.
– Перл еще спит, – сказала я. Сообщение Поля быстро погасило все мое счастливое возбуждение.
– Давай покажи им дорогу на своей новой машине. Когда она проснется, я буду тут. Попрошу Холли, чтобы она помогла, – настаивал он.
– Она испугается, когда проснется в незнакомом месте.
– Ну она же не у чужих людей, – ответил он быстро.
Я видела, как ему хочется поскорее утвердиться в роли ее отца.
– Хорошо. Я не долго, – сказала я.
В хибаре я показала, что мне нужно из мебели, но картину взяла сама. Аккуратно уложив ее в машину, я вернулась в дом и постояла в гостиной, медленно обводя ее взглядом. Какой пустой и печальной выглядела она без этих нескольких предметов. Как будто я снова теряла бабушку Кэтрин, обрезая те духовные нити, которые еще связывали нас. Дух ее не мог отправиться со мной. Его место было здесь, в этих тенях и углах, в маленькой хибаре на курьих ножках, которая так долго была ее особняком, дворцом, домом, да моим тоже. Не все дни здесь были счастливыми, но и не все печальными тоже.
В этих стенах она утешала меня, прогоняла мои страхи. Здесь рассказывала свои истории и будила во мне надежды. Здесь мы трудились бок о бок, чтобы заработать на жизнь. Мы смеялись и плакали и падали от усталости рядом на маленький диванчик, который дед Джек почти совсем расколотил в припадках пьяной ярости. Стены пропитались смехом и болью и вобрали чудесные ароматы бабушкиной стряпни. Из этих окон я смотрела на луну и звезды, мечтала о принцах и принцессах и сочиняла свои собственные сказки.
«Прощай, – подумала я. – Прощай, мое детство и благословенная наивность, которая мешала мне видеть и верить, что в этом мире действительно существует жестокость». Я-то думала, что переселилась в страну чудес в Кипарисовой роще. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Моя истинная страна чудес была здесь. Здесь на меня снисходило вдохновение, и здесь я создала свои лучшие картины.
