* * *
Дети подрастали.
Совёнок пошла в первый класс. Ходила важная, с огромным ранцем, с пышными бантами в светло-русых косичках. Мамаша проводила её до школы один раз, и на том провожанья закончились.
Мой Серёжка каждое утро дожидался Совёнка во дворе, заботливо брал за руку, и они торжественно шествовали в храм науки. А то ещё тетрадки с домашним заданием полистает. Сын опекал её без понуждения, охотно. Она благодарно молчала в ответ. Я был уверен: с возрастом у Серёжки прихоть нянькаться пройдёт. Но время шло, а ничего не менялось. По мне, лучше бы он крепче за науку цеплялся. Лишний раз книжку в руки взял. Прежде надо устроить свою судьбу, выучиться, твёрдо встать на ноги. Чтоб всё как у людей было.
Осень принесла с холодами ранние сумерки. Низкие тучи, когда пустые, когда с дождём, накрывали город. Теперь дети были вынуждены встречаться реже. Раиса отдала Совёнка в продлённую группу, забирала последней. И Серёжка занят допоздна: пока из школы придёт, пока сбегает за хлебом, приготовит уроки – на дворе темно. Гулять не пускаем. Перед сном нужны спокойные занятия. Всё складывалось удачно, одно к одному.
Было видно, тосковал он по ней…
А у Раисы – в ночь-полночь «карусель»! За стеной только ещё пробасит мужской голос, только начнётся застольный перезвон гранёных стаканов, я уже точно знаю – сейчас соседка промурлычет:
– Натуся, зайка, пойди погуляй! Поиграйся!
И Наташку, как бездомного котёнка, – за дверь.
Да ещё бросит вдогонку:
– Шапочку завяжи, чтобы ушки не надуло!
Выйдешь на улицу покурить, встанешь у подъезда, поёживаясь от стылой вечерней слякоти. С тополей, тяжело кувыркаясь, облетают последние усталые листья. Они ложатся на землю и обретают покой. Свет зашторенных окон едва подсвечивает готовую к снегу скамеечку. А в глубине двора – монотонно-прерывистое металлическое повизгивание: Совёнок качается на качелях.
Этот унылый скрип в чёрной тишине щемит душу.
Безотцовщина…
Судьба девочки была очевидна. На дикой яблоне ничего не может вырасти, кроме дичка.
Как правило, «прихожане» у Раисы дольше одной ночи не задерживались, а тут…
В феврале было. Заходит Совёнок. Сиротливо встала у двери, вид потерянный. Молчит. В безвольно опущенных руках – портфель. Какая она первоклашка?! Совсем кнопка.
Мой Серёжка встревожено:
– Ты чего?!
Совёнок, не поднимая головы, выдавила:
– Мамка сказала, что завтра к нам дядя Жора переедет. Насовсем…
Жорку Захлыстина знали все. Тщедушный такой, занозистый… Несколько судимостей за плечами. Недавно освободился.
