Он вспомнил об Иоганне Сальваторе и очаровательной Милли Штубель: вот счастливые люди! Внезапно в голову пришла мысль, полностью его захватившая. Быстро решившись, он без колебания направился к письменному столу, набросал короткое письмо и, надписав адрес, позвал Лошека.
– Проследи, чтобы это письмо было доставлено завтра утром до девяти часов с частным посыльным.
Лошек взял письмо, поклонился и вышел.
Принц лег спать. „Попадет ли оно в руки адресату? Не допустил ли я оплошности? Не следовало ли обождать?..“
Но Рудольф смутно чувствовал, что не мог ждать, и понимал, что душевный порыв, толкнувший его к письменному столу, был из тех, которым не сопротивляются.
Мария Ветцера провела тягостные дни после последней прогулки в Пратере. Она наконец увидела принца, но при каких обстоятельствах! Он был поглощен женщиной, ради которой не опасался быть публично скомпрометированным. Уже в который раз прелестная Мария, которой восхищалась вся Вена, почувствовала свою ничтожность. Со свойственной ей скромностью, делавшей ее еще более обворожительной, она готова была принизить свои достоинства и превознести прелести своей „соперницы“. Та превратилась в ее глазах в безупречную красавицу (разве она не отмечена вниманием принца?).
О встрече сестер Ветцера с Маринкой вскоре узнали все. Напрасно Мария умоляла сестру никому ничего не говорить. Разве Ганна могла лишить себя удовольствия рассказать столь пикантную историю завсегдатаям салона Ветцера? Вслед за рассказом следовали тысячи комментариев. Из них Мария узнала, что Рудольф безумно влюблен в прекрасную цыганку, что он постоянно встречается с ней (и даже в Пратере!). Чего только еще не говорили! Его роман зашел достаточно далеко, и принцесса подумывала о том, чтобы покинуть своего ветреного супруга и вернуться в Бельгию. Эта новость сама по себе могла бы обрадовать Марию. Но теперь известие о возможном разрыве вызвало острое чувство боли. Утверждали даже – слухами земля полнится, – что в конфликт вмешался сам император.
Мария вынуждена была дышать этой атмосферой сплетен, отравлявшей ее. Графиня Лариш все еще была в деревне, далеко от Вены. Где искать поддержки или утешения? Мария только и могла плакать на груди своей беспомощной и убитой ее горем кормилицы.
Утром в понедельник 29 октября Мария была еще в постели, когда няня принесла ей завтрак. Последние дни утомленная переживаниями Мария вставала позже обычного. Кормилица показала ей лежавший на подносе конверт.
