– Ведомо ли тебе, Хено Игнас, что делишь ты свое тело с иной душой, предположительно принадлежащей нелюдю из рода киари? – Эллери аж подался вперед, глаза горят, тонкие губы стиснуты – пытается прочитать истину по лицу вопрошаемого. А Растар, напротив, откинулся в тень и, по своему обыкновению, следит за красавцем-менестрелем из-под опущенного капюшона.
– Несколько лет назад что-то в этом роде говорила мне одна мудрая женщина из далеких земель. Но она имела в виду тело, а не душу. Если же и есть эта иная душа, то до сей поры никак себя не проявляла.
Гинтабар долго колебался, прежде чем избрать тактику ответов. С одной стороны, видеть ауру – это вам не освященным крестом махать, с такими способностями вполне можно уметь отличать правду от лжи. А с другой стороны, наличие в сем славном месте пыточного зала говорит об обратном – о неумении добыть правду без боли и страха. Посомневавшись, менестрель решил держаться линии поведения, которую Доннкад когда-то издевательски обозвал «честность – лучшая политика».
– Есть ли у тебя предположения, где и когда могло случиться с тобой такое? – вступил Растар, не обращая никакого внимания на возмущение, исказившее лицо Эллери.
– Да. Более десяти лет назад мне случалось быть в неком разрушенном замке, который, по слухам, принадлежал чародейке нелюдю. Я провел там ночь, и может быть, во сне….
– И за эти десять лет никто не заметил у тебя второй ауры?
– Эллери чуть не подскочил в своем кресле.
– Я же говорил вам, что большую часть жизни провел в странствиях. А на востоке, как вам известно, Святая Инквизиция не властна. Поэтому думаю, что если кто и замечал, что с моей аурой что-то не так, то не умел понять и объяснить, что же именно, – на всякий случай Гинтабар подкрепил улыбкой эти более чем сомнительные слова.
– А спутница твоя, именующая себя Льюланной из Санталена?
– не унимался Эллери.
– О, Льюланна – простая женщина. У нее нет никакого особого дара, и исцеляет она лишь знанием силы трав и верой в Господа, – ему пришлось приложить немалые усилия, чтоб лицо его не дрогнуло при этих словах. Это Лиула-то верит в Господа? Да если Гинтабар – честный еретик, то Лиула, похоже, вообще ни в кого не верит и в вере не нуждается. Даже в свою силлекскую Великую Мать сущего. – К тому же и познакомился я с ней много времени спустя после ночи в замке чародейки.
….Что сейчас творится с Лиула? Вечером, уходя к Дине, он оставил ее уткнувшейся носом в подушку. А сейчас она, наверное, уже проснулась и, не обнаружив его подле себя, начала метаться среди предположений – одно страшнее другого. А может быть…. Да нет, сержант серо-красных клятвенно заверил его, что им был отдан приказ привести только менестреля….
