Первого подбежавшего к демону гвардейца сшиб с ног бешено извивающийся хвост существа. Вторым оказался Конан. Меч киммерийца снес твари капюшон и наискось с хрустом вошел в хребет, перерубив зверя почти напополам. Вытащив свою возлюбленную из-под издыхающего демона, король бережно уложил ее на ковер. Белеза с трудом дышала посиневшими губами, ее ноги были перебиты, а рука и бок представляли собой сплошную рану. Ковер под девушкой быстро пропитывался кровью.
– Лекаря, быстрее! – крикнул Конан, с мукой глядя в бледнеющее на глазах лицо подруги.
Белеза открыла глаза и, с трудом повернув голову, посмотрела на короля.
– Как больно, – с трудом произнесла она. – Я не могу дышать…
– Сейчас, девочка моя, – ласково проговорил Конан, осторожно погладив ее по холодной щеке. – Потерпи еще немного.
– Скажи… – лицо Белезы искривилось от боли, она втянула воздух сквозь стиснутые зубы, но все равно продолжила, – … ты правда любишь меня… больше всех?
– Да, радость моя. Я шел сейчас к тебе, чтобы обнять мою маленькую Белезу, – мягко ответил король.
Пальцы девушки в муке стиснули ладонь киммерийца, но она вновь еле слышно спросила:
– Больше… чем Белит?
– Больше, чем всех женщин мира! А теперь помолчи, девочка моя, не трать силы, – и Конан бережно убрал со лба подруги влажные от пота черные локоны.
– Хорошо… – удовлетворенно пробормотала Белеза и устало закрыла глаза. – Теперь мне не страшно умирать…
– Что за глупости ты… – сердито начал Конан, но тут тело девушки изогнулось в приступе хриплого кашля, и на губах выступила кровавая пена. Отдышавшись, Белеза открыла глаза и долгим взглядом посмотрела в лицо королю.
– Я буду ждать… И на Равнинах Мертвых я буду помнить тебя, любимый… – брови девушки страдальчески сдвинулись. – О боги, как больно… Поцелуй меня, Конан.
Киммериец наклонился и коснулся губами холодеющих сухих губ возлюбленной.
– Белеза… – тихо позвал он, уже понимая, что не получит ответа. – Девочка моя…
Король поднял голову, невидяще глядя на толпящихся вокруг стражников и бесполезного уже лекаря. Кто-то сорвал легкие шелковые занавеси и укрыл ими тело девушки. Конан провел рукой по лицу, и на лбу осталась кровавая полоса. Внезапно со страшным рыком киммериец сорвался с места и схватил свой меч. Потрясенные гвардейцы и лекарь наблюдали, как их король с бешеным остервенением рубит в куски тушу издохшего демона. Наконец, Конан остановился и, тяжело дыша, повернулся к замершим в молчании подданным. С ног до головы забрызганный кровью и слизью чудовища, киммериец был похож на выходца из стигийских подземелий.
