– А где же ты был вчера утром, около полудня? Тоже охранял покой пятитысячника? – туранец недобро усмехнулся и прищурил глаза, причем, и без того узкие, они превратились в черточки, точно у зажмурившейся кошки. – Отдай свой меч и следуй за нами.
– Не отдам, – с наигранной обидой сказал Конан. – Зачем он тебе? Еще порежешься или отхватишь себе чего ненароком…
Даже в темноте стало видно, как залилось краской гнева лицо стражника и он крикнул:
– Взять его!
Это были его последние слова. В следующий момент туранцу на голову обрушилось навершие рукояти того самого меча, о котором только что шла речь. Движимый инерцией клинок едва не разрубил надвое воина стоявшего слева, глубоко пробороздив ему грудь, а правому в тот же миг досталось тяжелым сапогом в солнечное сплетение. От удара он согнулся и упал на колени. Конан добил его, ударив мечом плашмя по хребту. Не теряя времени, киммериец быстро оглянулся и убедившись, что никого более на тихой и темной улице нет, оттащил всех троих к живой изгороди из пышных розовых кустов, тянувшейся вдоль улицы, и спрятал в густых ветках. Трупы можно было бы обнаружить лишь после рассвета…
Киммерийцу удалось добраться до дворца без дальнейших приключений, но теперь он не шел посреди улицы, а держался в тени изгороди. Подкравшись почти к самым воротам, варвар увидел, что там находится больше стражников, чем говорил ему аль-Ахар. Их было около десятка и вдобавок два офицера, отдававших какие-то распоряжения. Конан понял, что попал на смену караула. Он бесшумно отошел назад и замер, наблюдая.
Вдруг ночную тишину разорвал нарастающий цокот копыт, и вскоре со стороны эмирского дворца появился большой отряд всадников. У многих из них в руках были факелы. Возглавлял кавалькаду богато одетый человек, охраняемый таким количеством телохранителей, что Конан, выругавшись, метнулся в колючие кусты и, упав на землю, застыл, надеясь, что его не заметят. Ночная тьма помешала рассмотреть лицо подъехавшего вельможи, и Конану оставалось лишь строить предположения.
«Кого это еще Нергал принес среди ночи? Неужели Турлей-Хан такой трус, что таскает теперь за собой всю армию Турана?.. Что ж, придется мне всех их перебить, но кто тогда будет служить в войске царя Илдиза, я один, что ли? Нет уж, дудки! Наслужился!»
Тем временем прибывший в сопровождении двух телохранителей въехал в ворота, а остальные сопровождающие развернули лошадей и рассыпались по прилегающим ко дворцу улицам. Ворота закрылись, караул встал по местам, и вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдаленным топотом копыт.
