Мы уже некоторое время весьма успешно сдерживали тварей; они даже чуть ослабили натиск. Леонид сказал:
– Артем, у твоих ног рюкзак. Там две гранаты. Давай попробуем. Только вытаскивай их быстро.
И я наклонился к рюкзаку.
Крысиный главарь словно только этого и ждал. Последовала рычащая команда, перекрывшая все остальные звуки крысиного войска, и твари с новой силой ломанулись в темные зоны. Я немедленно оставил рюкзак, выпрямился, открыл огонь, но было поздно: крысы лезли одна на другую, прыгали, кидались на нас, визжали; яростно матерился Леонид – его укусили сразу две, в руку и в ногу. Один из фонарей слева, с нашей стороны, оказался значительно сдвинут (темная зона расширилась), а потом вовсе мигнул и погас.
Серая масса ломанулась с нашей стороны. Лесик помочь нам не мог – справа натиск не ослаблялся; обойма в «узи» опустела, я отбросил автомат, и в то время, пока выхватывал «макарова» и снимал с предохранителя, визжащую Аду крысы потащили за собой, тесня ее на набережную, в самую гущу крысиного войска. Тотчас слева серая волна отхлынула с добычей, но справа продолжала напирать.
– Ле-о-о-сик!!! – визжала обезумевшая Аделаида; она медленно двигалась в гуще крыс все дальше от моста, вяло отбиваясь битой, но пока держалась на ногах.
– Сожрут... – сказал Леонид без выражения, нанося смачный удар битой.
Я выстрелил – башка большой крысы разлетелась, во все стороны брызнуло красно-серо-черным – и посмотрел в сторону Ады. Она была у самого парапета. Отбиваясь от наседавших рычащих тварей, Аделаида взобралась на парапет, но не удержалась на нем, запутавшись в плаще. Секунда – и худенькое тельце полетело в черные воды Серебрянки.
Я продолжал стрелять, одновременно снимая куртку и свитер – должны же остаться хоть какие-то сухие вещи! Получалось, но медленно и очень неудобно. Тут пистолет сухо щелкнул, выстрела не последовало – кончились патроны. Бросив оружие, я промчался в световой зоне до парапета и, перемахнув его, неловко упал в воду.
Вода оказалась настолько ледяной, что у меня перехватило дыхание, а сердце, кажется, пропустило пару ударов; вынырнув, я в панике хватал ртом воздух и оглядывался, ища Аделаиду, но заметил ее не сразу. Она барахталась довольно далеко от берега, то исчезая под водой, то из последних сил выныривая. Я, стараясь двигаться быстро, фыркая и отплевываясь, поплыл к ней.
Намокшая одежда стала тяжелой, сковывала движения, тянула вниз; вода была вязкой, как мазут: мне казалось, что я не плыву, а бултыхаюсь на месте. Холодом сводило зубы, пальцев рук я не чувствовал вообще. Сейчас только не хватает, чтобы свело руку или ногу – тогда все... Шумно дыша, медленно, но я приближался к Аделаиде.
