– Сбегаешь, пидарюга, – сказала она.
– Я вернусь, – и он начал быстро взбираться на пригорок за мостом.
– Он нас бросил. – Ада села у костровища и обхватила голову руками.
Но Лесик вернулся. Три часа спустя, когда совсем стемнело и похолодало, но небо было чистое, усыпанное звездами, он пришел и принес в грязном черном пакете две бейсбольные биты и три тяжелых мощных фонаря с заряженными аккумуляторами. Все это он вывалил у костровища.
– Спортмагазин на Котовского разграбили почти полностью, – сказал он. – Можно сказать, я унес последнее. Фонари очень нужны. Эти твари боятся света. Одна бита тебе, – он протянул дубину повеселевшей Аде, – другая мне. Для ближнего боя. Постараемся не подпустить, у Артема вон какие пушки, да и камней мы натаскали... Но бог его знает, как пойдет. Они наверняка навалятся числом не меньше нескольких сотен. Главное – держаться вместе и под защитой света.
– Что в городе? – спросил я.
– Хреново. Было плохо, сейчас еще хуже.
– Так ты уверен, что таинственные они придут?
Он так молчал, что теперь и мне стало страшно.
– Они уже в пути. Не хотел говорить, ну, да что там... Стойбища Дикаря больше нет. Прошлой ночью все погибли.
Аделаида замерла.
– А... Дикарь?
– Я же сказал – все!!! – Я видел, как неумело он старается заглушить свой страх.
– Так кто же это все-таки? – спросил я. Никакого Дикаря я не знал, поэтому оценить масштабов потери не мог. – Лангольеры?
– Поменьше читай Кинга. Есть кое-кто пострашнее... потому что более реальный. Ты поспал?
– Два часа.
– Этого мало. Ты должен отдохнуть основательно. Они все равно явятся после трех, когда самый глубокий предутренний сон. Они уже знают...
Костерок уютно потрескивал, за ним следила Аделаида. Я устроился в глубине, под мостом, на теплой земле – над самой теплоцентралью. Лесик улегся рядом.
– Не проспим? – спросил я.
– Нет, – уверенно сказал он. – Надо было, конечно, уходить... Мы же мирные люди... Нас бьют – мы закрываем голову руками и бежим... Сгоняют с места – уходим. Но, знаешь... Ты пришел – и впервые в жизни мне показалось, что это неправильно...
– Я не мессия, – засыпая, сказал я.
– Никто так и не считает. Просто почему-то именно сегодня я понял, что нужно хотя бы попробовать защититься. Мы же люди... И нельзя всяким тварям позволить безнаказанно нас уничтожать. Так не годится. И еще я подумал...
Под его бормотание я уснул. Впервые за несколько дней – крепко и без сновидений.
– Артем... Артем! – звала Ада. – Проснись. Они идут.
